Дуня бросила на него короткий взгляд и молча вышла. Когда она проходила мимо мужа, тот схватил ее за плечо так, что она даже тихо застонала от боли.

— Звонили из больницы, ты там срочно нужна. Кажется, тазовое предлежание.

— Уже иду, — сказала она без тени напряжения. — Только отведу Ирму в школу.

— Ирма уже почти взрослая, справится, — перебил он ее. — Нет времени. Это Ягода Пирес рожает. Постарайся. Я обещал Анатолю, что ты поможешь.

— Я не врач.

— Просто будь там, — заявил он. — Мой водитель отвезет тебя.

Она как можно тише закрыла за собой дверь. Они молчали, пока не утихли ее шаги. Степан приставил стул к металлической раскладушке Петра и стал вглядываться в его разлохмаченную черную шевелюру и волосы на груди. Петр сбросил одеяло и встал. Степан облизнул губы, сунул в рот трубку. Не отвернулся. Наоборот, пожирал обнаженного парня взглядом. Когда Петр подошел к стулу, на котором сидел Степан, гость послушно поднялся, чтобы молодой человек мог взять свои брюки, а заодно оценивающе посмотрел на его гениталии. Петр поймал этот взгляд, вспомнил шутливое замечание Дуни и разозлился, но вида не показал. Он издевательски причмокнул и, не спеша, натянул трусы, а потом брюки. Во время этого действа они мерились взглядами. Когда Петр, все еще наполовину голый, вынул из кармана сигареты, Степан вскочил и подал парню огонь.

— Слушаю. — Петр выдохнул дым в лицо соперника.

Он сам не знал, что его больше взбесило. То, что Степан застукал их с Дуней, или то, что у того был ключ от его комнаты в рабочем общежитии. А может и третье, то, чего он до сих пор не принимал во внимание, а следовало бы, судя по тому, как бессовестно Ожеховский пялится на него.

— Я буду бороться за нее. Она не хочет быть с вами, — вызывающе объявил он.

Степан рассмеялся.

— Не устраивай сцен, парень. — Он вытащил из кармана автомобильный каталог. На первых страницах там были новая «Чайка» с хромированными ручками и классическая «Волга» с боковыми ветровыми стеклами, последний хит. — Посмотри, какую тачку я себе заказал. Первый такой автомобиль в Хайнувке. Меня назначили директором пилорамы. Держись меня, далеко пойдешь.

Петр нахмурился.

— Вы о чем?

Степан встал. Подошел к радиоточке, повернул включатель. Раздался треск, а потом зазвучало «Железнодорожное трио».

Сестры Михаляк — Данута, Ядвига и Ванда — исполняли народную песню о глубоком колодце.

— Есть одно дельце, которое надо сделать, — отчеканил Степан. — Ты же у нас пишешь, ведь так? Напишешь кое-что в газету, а я помогу, чтобы это опубликовали. Это навсегда решит все твои проблемы, но я забираю себе ребенка.