Должно быть, он начал действовать, еще когда я валялся в больнице, не отличая бред от яви. День за днем он убеждал Мари, что я могу не выжить. Что ей нужно быть к этому готовой. Что она должна просчитывать варианты, а не жить в надежде на то, что все будет непременно так, как ей хочется. Это была самая настоящая психологическая война. Или, лучше сказать, эмоциональный террор. Роджер воспользовался моментом, когда Мари была слабее всего, и обратил его к своей пользе.

Элли молчала. Летта громко сглотнула.

– Боунз вовремя оторвал меня от него. Иначе я прикончил бы его там же, на месте. Я очень старался, но не успел довести дело до конца. Роджер был без сознания. Я выбил ему несколько зубов, сломал челюсть, превратил лицо в кровавую отбивную. Следующие два месяца он провел в больнице, но его торжествующая улыбка по-прежнему стояла у меня перед глазами.

Что касается Мари, то она исчезла. Я искал ее, но не мог найти. Впоследствии выяснилось, что она взяла одну из лодок и покинула остров; только изодранное в клочья белое платье покачивалось на воде у самого берега.

Искал ли я ее? О, конечно, искал. На работе я взял отпуск за свой счет и отправился по следу. Я использовал все доступные технические возможности, а если учесть мою работу в правительственном агентстве и помощь Боунза, доступно мне было многое, и все же я так и не добился результата. Месяц летел за месяцем, шли годы, а я все еще искал мою Мари. Иногда я нападал на след, но стоило мне приблизиться к ней, как она вновь исчезала, и мне приходилось начинать все сначала. Я привык жить где попало и обходиться самым необходимым, я мог не есть несколько дней, а то и целую неделю, я мог месяцами ходить в одной и той же одежде, и все это время я внимательно смотрел, искал, надеялся. Часами я перебирал выброшенные отельные квитанции, просматривал записи камер безопасности и даже рылся в помойных контейнерах, битком набитых всякой дрянью, от которой стошнило бы и навозную муху. Я был очень внимателен и ничего не пропускал. Пока Мари не превратилась в ангела, она должна была ходить по земле и оставлять следы. Такой след я рассчитывал найти.

В конце концов мне повезло, а может быть, Мари просто устала от меня убегать. Я узнал, где она. Это был огромный отель высотой в шестьдесят или семьдесят этажей. Балконы большинства номеров нависали над водой залива. Разумеется, она зарегистрировалась под выдуманным именем. Мне удалось убедить администратора, что я ее муж (формально так оно и было), и он выдал мне ключ. Прежде чем подняться к ней в номер, я долго смотрел, как на панели два голубя ссорятся из-за каких-то крошек, но в конце концов я справился с собой и шагнул к лифтам. Пару минут спустя я уже входил в ее номер. Он был аккуратно прибран, кровать – застелена, на полу стояли сумка и чемодан, еще какие-то вещи висели на спинке стула и на кресле. На столе лежало адресованное мне письмо, балконная дверь была распахнута настежь. Я взял письмо, вышел на балкон и обнаружил там туфли и носки, которые она сняла, прежде чем перебросить свое тело через перила. Здесь, на мокром от утренней росы настиле, она стояла в последний раз, быть может, всего минуту или полторы назад.