Девушки из моей группы поняли, что от Франца Бауэра толку не добьешься, и оставили свои притязания на мою невинность. Если бы я продолжал посещать церковь, то я наверняка стал бы примером для подражания всей общине и пастор ставил бы меня в пример…

Когда я был на пятом курсе, умерла моя бабушка, мать моего бедного отца. Несколько месяцев я жил один, но вот тут меня и поджидала ловушка…

Студентка с параллельного курса расставила мне свои сети, и я попался в них.

Дело в том, что Валентина поняла меня. Может быть, потому что она была сиротой с детства, воспитывалась в детском доме и от этого научилась замечать многое в окружающих, подмечать незаметные другим детали поведения.

Она пять лет наблюдала за мной, как потом выяснилось. И Валентина раскусила меня. Она поняла про меня то, чего я сам про себя не понимал до самого конца.

Я был чист и больше всего дорожил своей чистотой. Это стало моей защитной реакцией на то, что случилось. Так моя психика защищалась от самой себя.

И Валентина была чиста. На самом деле, наверное, мы стоили друг друга, потому что были двумя самыми добродетельными студентами в институте.

Валентина взяла меня своей чистотой, невинностью. Чистотой не только внутренней, но и физической. В общении с ней я вдруг понял, что больше всего меня отталкивает и пугает в сексе именно телесная нечистота.

Конечно, я должен быть благодарен Валентине за то, что она сделала меня мужчиной. Именно с ней я потерял девственность.

И не то, чтобы эта пресловутая девственность тяготила меня. Нет, слишком уж я настороженно относился к женщинам, чтобы хотеть их по-настоящему. Слишком часто они бывали мне страшны и неприятны.

Несколько раз я пытался настроить себя на нужную волну… Попадалась хорошенькая девушка. Она строила мне глазки и давала разные авансы. Мне казалось, что с ней у меня получится.

Но стоило ей повернуться как-то не так, или сказать что-то, как я тут же вспоминал мокрое от пота голое тело мамы, вылезшей из-под чужого мужика, и все мое настроение пропадало. И я понимал, что просто ничего не смогу с этой девушкой…

Валентина же что-то такое про меня понимала. Поэтому она совратила меня при тщательно продуманных обстоятельствах. Комната ее была прибрана и вымыта до блеска.

Постель была разостлана и сверкала подсиненным и отглаженным до блеска бельем…

Светило солнце в открытое окно, откуда доносилось пение птиц, а сама Валентина пахла шампунем и дезодорантом. Она была робка и нежна. Она была сама стыдливость…

Валентина оказалась девушкой, как я и ожидал. Это был союз двух невинных сердец. И тел, хотя и в меньшей степени.