Продвигаясь к двери, он подумал, что следовало стереть свой звонок и, пожалуй, телефонный номер, но прикоснуться к покойнику еще раз у него не хватило сил. Разбухшая дверь не поддавалась, Радин изо всех сил толкнул ее плечом и вылетел на крыльцо, с ходу уткнувшись во что-то большое, мокрое, издавшее режущий уши звук. Темная фигура оказалась человеком в прорезиненном плаще с капюшоном. Человек спустился на несколько ступенек и хотел, наверное, бежать, но в соседнем дворе внезапно вспыхнул свет, а вслед за этим загорелись все фонари вдоль дороги.

Пришелец застыл, как будто на него накинули сетку, потом махнул рукой и сбросил с головы капюшон. Свет упал на сердитое белое лицо, и Радин невольно отступил назад, в прихожую.

– Какого черта вы здесь делаете? – Она надвигалась на него в своем огромном шуршащем плаще. – Вы за мной следили? Как вы посмели?

Радин отступил еще дальше и помотал головой. Женщина быстро прошла мимо него, чиркнула молнией и выбралась из плаща, доходившего ей до щиколоток.

– Нет, не следил. Я собирался снять этот дом. Я ожидал увидеть здесь другого человека, но, похоже, я ошибался.

– Снять этот дом? – Она презрительно фыркнула. – А где его хозяин? И почему так темно?

– Не ходите туда. Там мертвец.

– Гарай мертв? – Женщина сбросила туфли, вытянула руки и пошла вперед, осторожно ступая босыми ногами.

– Там ступеньки. – Радин пошел за ней, подсвечивая телефоном.

Опасаясь, что она с размаху налетит на кресло, он поднял руку повыше, направил свет на лицо Понти и услышал рядом с собой не то всхлип, не то сдавленный смешок. С таким звуком лопаются стручки акации. Потом появился новый звук, глухой и ритмичный, и Радин не сразу понял, что это приступ икоты.

Женщина попятилась и прислонилась к нему спиной, икота сотрясала ее тело, будто изнутри ее хлестали кнутом. Он стоял так целую вечность, боясь пошевелиться, и думал, что боги посмеялись над ним еще раз. Ждал служанку, а явилась ее госпожа. Не жизнь, а какое-то либретто Перголези.

Что мешает мне думать, что, совершив убийство мужа, она вернулась через несколько часов? Может, хотела избавиться от тела? Наткнулась на меня и ловко разыграла мизансцену: «Ah! perche qui!.. fuggite!» Покосившись на стол, где стоял приемник, Радин увидел, что время идет к полуночи. Доменика перестала икать и лежала у него на груди, тяжелая и жесткая, как бронзовая кираса.

Внезапно она отстранилась, шумно вздохнула и отошла на пару шагов. Радин посветил в ее сторону синим лучом и увидел, что она склонилась над мертвецом, взявшись руками за подлокотники кресла и как будто принюхиваясь.