— Как-то на картинах он красивее. Бедняки в костюмах богачей, живые в костюмах мертвых. — Осборн крутил стакан в руке и смотрел, как в желтой жиже крутятся кусочки чего-то, мало напоминающего фрукты.

— Ага, будь, кем хочешь, но только в этот праздник. — Грейс улыбнулась.

Осборн помнил. У средневековья были такие развлечения. Карнавал высвобождал все запретное в человеке. Можно все: дружеское общение между бедняками и богачами, разврат, чревоугодие, винопитие. Высвобождали, что держали в себе, чтобы потом опять запереться в оковы на время поста. Но на бумаге это казалось веселее.

Осборн, сделал глоток лимонада и поморщился.

— Боже, а лимоны у них тоже из четырнадцатого века? — прошипел он.

— А что такое?

— В нем будто кто-то помыл ноги. Странный привкус.

— Вылей в кусты. — Кивнула Грейс и указала в сторону пятачка засохшей зелени за лавочками, на которых сидели туристы.

— Тогда летом на этом месте ничего не вырастет. Я допью.

— Тоже хочешь помучаться? — Засмеялась Грейс.

— Тут насмотришься на веселье и сам захочешь лечь под топор. Это же, по их мнению, забавно, — пробурчал Осборн и сделал глоток побольше. Так даже не заметен вкус.

Осборн посмотрел на Грейс и хотел было сказать что-то, но оборвал себя на полуслове.

Грейс, казалось, была не на фестивале. Она смотрела вдаль, не на людей, но сквозь них, словно видела больше, чем остальные, и улыбалась. Слегка, чуть поднимая уголки губ, улыбалась. В голове у нее, кажется, роились тысячи мыслей. Может, она даже вела внутренний диалог, может, просто о чем-то задумалась, но Осборн почувствовал себя неуютно. Он словно лишний на этом празднике, а Грейс, явно понимавшая происходящее лучше, не спешила делиться размышлениями.

— Я пойду, найду мусорку. Подождешь? — спросил Осборн и посмотрел на Грейс.

Она кивнула, даже не обратив на него внимания, и продолжила смотреть вперед, попивая пиво, хотя раньше пиво не любила.

Осборн ушел, не обернулся. Мыслей в голове так много, что выудить сформированную не получалось. Происходящее казалось ему непонятным сном наяву: люди, сходящие с ума, Грейс, переменившаяся за последние дни настолько, что узнать ее сложно, и странное, по-настоящему пугающее состояние организма, похожее на сильное отравление. Накопительного эффекта в алкоголе нет, а если и есть, то Осборн никогда не мучился так долго. Даже если и выпил вчера, то к полудню должен был вернуться в привычное бодрое состояние. Дело не в алкоголе. Будто бы случилось что-то другое.

Мусорка нашлась за одной из лавочек, большая бочка с приклеенными на клей водорослями, — такой себе улов пирата. Осборн бросил туда полный стакан желтой жижи, она упала на груду мусора и расплескалась.