Как это часто бывает на Урале, природная красота и техногенные беды шли рука об руку. Края, изобилующие озёрами, привлекли строителей первого комбината по производству оружейного плутония — «Маяка».

В середине 40-х годов XX века Советский союз был втянут в ядерную гонку вооружений. Американцы уже сбросили две бомбы на Хиросиму и Нагасаки, но работы в СССР оставались на уровне теоретических выкладок. Когда стало очевидно, что без ядерного противовеса Союз оказывается уязвим к атакам американцев, работы над атомным проектом перевели в практическое русло. Их возглавил Игорь Курчатов, получив неограниченные полномочия в выборе средств и методов. Для строительства атомной бомбы требовалось создать новую индустрию, состоящую из горнодобывающих, металлургических, химических и атомных предприятий, целью которых было получение небольшого количества плутония — порядка десяти килограммов. Именно реакторы «Маяка», сжигая тонны природного урана, позволили к лету 1949 года выделить из продуктов реакции необходимое количество плутония. Этот заряд взломает тишину Семипалатинского полигона и откроет новый этап Холодной войны, растянувшейся на полвека.

Комбинат был построен на южном берегу Иртяша. Вернее, непосредственно к воде подходил возникший рядом с предприятием город, который в разное время назывался Челябинск-40, Челябинск-65, а перед катастрофой — Озёрск. Сам комбинат располагался южнее возле озер Нанонога и Кызылташ, а построенная к началу 90-х атомная станция была в 14 километрах на востоке.

Вода использовалась для охлаждения реакторов, но она же, как бессознательное, маскировала проблемы: в водоёмы сбрасывали радиоактивные отходы. Когда в 90-х об этом разрешили говорить, отец внушил мне мысль, что по-другому было нельзя — слишком сложным был проект, слишком быстро требовался результат.

Особенно драматично загрязнили реку Теча: в первые годы работы комбината тонны изотопов сбрасывали прямо в ток реки, считая, что их разнесёт на сотни километров вдоль русла вплоть до океанических вод. Но радиоактивные металлы оседали по руслу в пределах сотни километров, вызывая болезни и гибель жителей, живущих возле Течи (часть верхних посёлков отселили). Через несколько лет после запуска комбината открытый сброс отходов прекратили, накапливая их в специальных резервуарах, но в 1957 году взрыв одной из таких ёмкостей стал первой серьёзной радиационной катастрофой СССР. Попутно отходы сбрасывали в несколько технологических водоёмов, включая озеро Карачай, которое, пересохнув в 1967 году, открыло дно: вместе с пылью на десятки километров раздуло изотопы.