— И почему так? — спросил я.

Я думал, Ронису приятно рассказать о своих находках, но он наоборот помрачнел и неохотно произнёс:

— Достоверно мы не знаем. Может быть, у него чутьё на радиацию или особый метаболизм, позволяющий быстрее выводить радионуклиды. Или просто везение.

Все годы Ронис наблюдал за Егором и пытался перенять его навыки выживания. Он прицепил к Егору GPS-треккер, тщательно изучал его маршруты, сопоставлял с картой радиоактивного заражения, исследовал травы, грибы и дичь, которую употреблял Егор, следил за накопленной дозой облучения. Конкретных выводов Ронис сделать не смог, но всё же считал работу крайне важной:

— Нужно учиться жить с зоной, — считал он. — Она ведь теперь всегда с нами. Тут есть изотопы с периодом полураспада миллионы лет. Это больше, чем существует человек разумный.

Егор был сумасшедшим, это ясно, и вряд ли в его поведении была хоть какая-то система. Меня больше интересовал сам Ронис, но о себе он рассказывал неохотно. Его самоубийственное решение переселиться в зону выглядело формой самобичевания, следствием неспокойной совести. Из обрывков фраз я понял, что Рониса до сих пор мучает вопрос, смог бы он заметить аномальный разгон реактора и предотвратить его оплавление, если бы дежурил в ту ночь. Его обгорелое лицо было покрыто сеткой мелких кровяных сосудов, которые разгорались как угли, стоило ему заговорить о катастрофе. Его глаза надувались голубым огнём.

Ронис мне нравился. Он был прямодушен, прост в общении и хотя бы вменяем. По его тяжёлой, слегка косолапой походке было видно, что он привык решать любые задачи со спокойным упрямством. Такому можно доверять.

Кэрол он знал пару лет, когда их познакомил Лис — частый гость острова Моськин. Ронис рассказал, что вчера ей повезло наткнуться у берега на деда Егора.

— Она так рвалась помочь тебе, что, наверное, поплыла бы вплавь, — добавил он, хитро поглядывая на меня.

Кэрол уговорила Рониса помочь мне. Они поехали на своей телеге, которая оказалась частью Зила-131, лишённого кабины и кузова. Эту колымагу дед Егор начал собирать из остатков брошенной техники, а Ронис помог с недостающими деталями.

Охрана зоны знала о существовании поселенцев, и между ними установился негласный договор: моськинцы жили уединённо и старались не попадаться охране, а та делала вид, что не видит посторонних. Пару раз Рыкованов пересказывал мне слухи, будто в зоне появились жители, но сам он считал их выдумками.

— Ну, а ты что за птица? — спросил Ронис.

Я не стал включать дурака, рассказал про своё расследование, про телефон Эдика, про свою работу на «Чезаре», про Рыкованов.