Поняв, что раб Божий Станислав принимать из рук в руки бракованное изделие не собирается, отец Ферапонтий положил его перед ним на столик.

– Еще хорошо, что мы быстро спохватились. На второй день. Обошлись минимальными потерями. Правда, существенными, – вздохнул священнослужитель.

Кульчицкий непонимающе и вместе с тем виновато взглянул на батюшку.

– Двух давнишних и вельми прилежных прихожанок недосчитались, сын мой. Аглаю Петровну и Ноябрину Макаровну…

– Что с ними произошло? Инсульт? Инфаркт? – еле вымолвил побелевшими губами Кульчицкий.

Отец Ферапонтий озадаченно уставился на него. Затем постиг, снисходительно улыбнулся:

– Да нет, что вы! Ничего такого… Хотя с другой стороны, возможно, для их же душ было бы лучше, если бы нечто подобное с ними случилось… Видите ли, сын мой, дело в том, что обе эти старые перечницы в результате общения с этим бракованным, я бы даже сказал, кощунственным образом, отпали от веры! Атеистками заделались. Причем не какими-то там дурами, изо всех душевных сил верующими в то, что Бога нет – как раньше верили в обратное, – а самыми что ни на есть научными… Сунулся я было к ним с увещеваниями в лоно Божие вернуть, так они меня на смех подняли, всякими Эйнштейнами, Нильсами Борам да какой-то еще сингулярностью чуть насмерть не замордовали…

Кульчицкий набожно перекрестился католическим крестным знамением: Спаси и помилуй! Спаси и… Замер, поморщился, едва не чертыхнулся: а ведь действительно какая-то тавтологическая чепуха получается. Уж если спасет, то и помилует. Непременно! И наоборот… Проклятый Туров!..

Отец Ферапонтий отвел взгляд от гостя ошуюю – глаза б его не видели, как в православной ризнице осеняют себя вражеским крестным знамением!.. Перебрав брак, извлек еще один проштрафившийся образ.

– Вот, Станислав Эдуардович, полюбуйтесь!

Кульчицкий полюбовался: икона как икона – Святой Николай Чудотворец напряженно и испытующе вглядывается в молящегося ему раба Божия…

– А что с ним не так, батюшка?

– Ужель не узнаёте?

Станислав Эдуардович побледнел и впился взглядом в изображение: неужто опять какая-нибудь завуалированная подлянка от распоясавшегося иконописца? Вроде нет, ни на кого из знакомых не похож. Тогда что же?.. Кульчицкий вопросительно уставился батюшке в очи. Батюшка взора не отвел – видимо, чувствовал за собой силу правды высшей.

– Да присмотритесь повнимательней, сын мой! Да у него же взгляд чисто гэбэшный, чекистский, как у нашего нынешнего премьера или архиерея Корнилия, который из телевизора не вылезает. Вот и не молятся этому Николаю. За месяц – ни одной свечки! И по чести говоря, непонятно, может, если бы молились, чего-нибудь и обломилось бы им. А так что же: на нет, как говорится, ни суда нам, ни чуда… Одним словом, держать его в иконостасе не имеет смысла. А посему возвращаю его вам, как бракованное изделие. Уж не обессудьте, голубчик…