Внутри кабачок оказался как храмы светел, как баптистерии прохладен и как часовенки уютен. Сверху ничего не капало, стойка была сделана из хорошо отполированной карельской березы, вместо занозистых пней – глаз радовали покрытые красно-клетчатыми скатертями столики. Не успел Вадим Петрович присесть, как к нему подошла официантка в передничке той же расцветки. Радушно улыбнувшись и поздоровавшись, доверительно поведала, что сегодня у них на первое изумительная похлебка из моллюсков, а на второе – чудесный пирог с устрицами, но если клиенту угодно что-нибудь особенное, то ему стоит лишь заказать и подождать – все будет приготовлено в лучшем виде в соответствии с его ценными указаниями. Обнадеженный таким приемом клиент едва не согласился подвергнуть свой желудок испытаниям экзотическими блюдами. Однако специальная подготовка не позволила возобладать столь гибельному легкомыслию. Ни шагу в сторону от образа, диктуемого легендой! Джентльмен средней руки, только что сменивший климатический пояс, ни за что не рискнет в первый же день отказаться от освященных привычкой блюд в пользу туземной кухни. Поэтому Вадим Петрович, сдержанно улыбнувшись, непреклонно заявил, что был бы не прочь отведать испанских маслин, кубанского борща, рейнского и какой-нибудь дичи: перепелок, куропаток, бекасов, вальдшнепов – безразлично…

Лицо официантки омрачилось. Приветливая улыбка хлебосольной Джоконды оставила ее с поспешностью, достойной лучшего применения. По краям рта обнаружились горькие складки житейского опыта, – этого маниакального погромщика идеалов и иллюзий юности.

– Простите, вы местный? – разразилась девица неуместным вопросом.

Солипсинцев опешил: проверка? так скоро?!

– Как вам сказать, – замялся он почти в натуральном смущении. – Я переехал сюда на постоянное место жительство минувшей ночью… Позвольте узнать, какое это имеет отношение к моему ланчу?

– Извините, но местным борщ не подаем.

– Как так? С какой стати?! – с поспешной непосредственностью отреагировал Солипсинцев, вместо того чтобы невозмутимо заявить о своем разочаровании и потрясении (I am disappointed! I am shocking!). Это еще не было «проколом», но если не взять себя в ежовые рукавицы выдержки и хладнокровия, то он последует.

– Слишком много конструктивной критики, – объясняла официантка. – То чеснок давлен, а не толчен, то свекла перетушена… Повара нервничают, вступают в пререкания с клиентурой, впадают в депрессию, скандалят, увольняются, заведение несет убытки…

– Голубушка, – взял себя в руки, расплывшись в фирменной улыбке от мистера Пиквика мистер Солипсинцев, – для меня важно, чтоб вкусно было, а что вы там с чесноком вытворяете, мне, big pardon[79], до лампочки!