– Слушайте. Я о вас слышал, – не дождавшись реакции, сказал Купер. – Многие о вас слышали.

Тот не ответил. Сайлас остановился, окончательно развернувшись в их сторону. Он не был спецом ни в человеческих взаимоотношениях – спасибо, нет, – ни конкретно в Махелоне, но… Неужели Купер не видел, что прямо сейчас действует ему на нервы?

– Кэйлуа Махелона, человек с островов, – настойчиво продолжал он. – Охотник из общины Вайнаку. Самый далекий штат – под надежным присмотром, пусть и неофициально. Слухи говорят, что вы лучший ликвидатор в Западном офисе. И я вижу, что так и есть. Но сейчас… Насчет Роген…

И Купер неожиданно резко закончил:

– Я надеюсь, вы отдаете себе отчет, насколько привязаны к ней. И это не помешает вам мыслить ясно.

Когда Махелона поднялся на ноги и обернулся, на лице у него не обнаружилось ни намека на дружелюбие. Сайласу показалось, что сейчас он впервые услышит, как Махелона, этот чертов будда, кому-то нагрубит. Нет, Сайлас был уверен в этом. Но Махелона всего лишь сказал:

– Давайте разберем завал. Посмотрим, может, что-то еще осталось неразбитым.

И Купер не стал испытывать судьбу дальше.

В течение следующих десяти минут, пока Сайлас рисовал маслом символы и жег свечи, остальные ползали вокруг. Все они, конечно, тут же стали серыми и чумазыми. Эшли то и дело комментировал находки, но, несмотря на то что эти комментарии в основном были бесполезны, его болтовня скрашивала затхлую тишину вокруг, так что никто не возражал. Монотонное бормотание Эшли казалось Сайласу гипнотизирующим – фигуры на стенах покачивались будто в такт его прерывистым интонациям, свет лампы заставлял их самих отбрасывать на пол длинные тусклые тени, а лучи фонарей хаотично бродили по пещере, словно в каком-то странном танце.

Они то и дело называли это место «алтарем», но вряд ли Махелона и Купер до конца понимали, что именно это означает. И почему это могло быть важно.

– Ты знаешь, что с латинского значит «алтарь», библиотекарь? – спросил он, когда Эшли оказался с ним на одной стороне стены.

– Да, – ответил тот.

Эшли поднял лампу высоко над головой, и тени вокруг них всколыхнулись, потянувшись ввысь, словно призванные пламенем. Теперь их собственные тени сливались с чужими, будто Сайлас и Эшли сами стали одними из этих молчаливых наблюдателей, запертых здесь веками. Не отрывая взгляда от танца теней, Эшли перевел:

– «Жертвенник».

Когда они вернулись, дом все еще стоял на месте. Это было прекрасной новостью – ей-богу, у Кэла сейчас была весьма низкая планка.

Джемма обнаружилась в столовой, сидящей в кресле с вытянутыми ногами. В руках она держала каменную маску, обернутую в полотенце, – и совершенно не обратила внимания на распахнувшуюся дверь, продолжая гипнотизировать предмет взглядом.