Крис в ужасе запаниковал. Господи, он совсем не собирался дарить здесь подарки!

– У меня ничего для тебя нет.

– На самом деле есть, – возразил Стив, залезая под свою койку. Он извлек странное приспособление, сделанное из корпуса шариковой ручки и длинной иглы устрашающего вида. – Тату, – прошептал он.

Крис хотел спросить, как Стив достал иглу – невозможно было себе представить, чтобы один из приходящих на выходные заключенных запихнул ее себе в задницу, – но он знал, что, если хочет сделать себе тату, нельзя терять время попусту. Тюремные тату – и инструменты для их нанесения – были запрещены. Поэтому иметь татуировку и выставлять ее напоказ прямо под носом у надзирателей поднимало тебя в глазах других заключенных.

Так что Стив дарил Крису на Рождество способ сохранить свое лицо.

Крис протянул руку, не будучи уверенным, что стремится к этому, но сообразив, что если хочет избежать СПИДа, то лучше ему быть первым. Бросив взгляд на надзирателя, делающего обход, Стив достал зажигалку – еще один контрабандный сюрприз – и поднес иглу к пламени.

Крис оперся локтем на колено и почувствовал сильное жжение. Запах был сладковатым, как от жареного мяса. Сжав кулак, он смотрел, как его кровь стекает по бицепсу, пока Стив нагревал иглу и вырезал что-то на его коже. Потом он выдавил пасту из шариковой ручки на ранку и стал втирать в кожу.

– Увидишь только, когда хорошенько отмоешь. Это восьмой шар в пуле. – Стив взглянул на Криса ясными умными глазами. – Потому что мы оба, похоже, здорово влипли.

Крис опустил рукав, помусолив пальцы, чтобы стереть остатки крови и чернил. Мимо камеры прошел надзиратель, и Стив вложил зажигалку в ладонь Криса.

– Сделай мне тоже, – попросил он. – Пожалуйста.

У Криса тряслись руки, когда он прижег иглу и прижал ее к предплечью Стива. Стив дернулся, но потом напряг мышцы. Крис наколол кружок, цифру восемь и черный фон. Потом втер в порезы пасту и быстро сунул иглу в руку Стиву.

Их пальцы соприкоснулись.

– Это правда, – не поднимая глаз, спросил Стив, – о ребенке?

Крис подумал о Джордане, который велел ему ни слова никому не говорить. Он подумал об этих одинаковых тату, этом клейме, объединившем их. И вспомнил слова, прочитанные ночью в вонючей одиночной камере: «Слушайтесь гласа Моего, и Я буду вашим Богом, а вы будете Моим народом»[8].

Крис пристально посмотрел на своего друга и наперсника, свою паству.

– Да, – ответил он.

Посещение было удачным. Майкл встал – это вошло у него в привычку – и смотрел, как Крис выходит с цокольного этажа тюрьмы. Сегодня он не планировал идти туда. Но он очень разволновался, увидев Мелани на могиле, и хотел кому-нибудь об этом рассказать. В конечном итоге он ничего не сказал Крису – это казалось не совсем правильным, – но побывать здесь на Рождество помогло бы облегчить душу. Если уж утром ему не удалось поговорить с Эмили, то днем он сможет поговорить с Крисом.