Был один из тех редких годов, когда Рождество совпадало с Ханукой. Мир праздновал, а это означало, что у Майкла был выходной день, и он точно знал, чем хочет заняться.

Уже несколько месяцев он спал на диване, поэтому не знал, проснулась ли Мелани. Он принял душ в нижней ванной комнате и сделал себе английский маффин в дорогу. Потом поехал на кладбище, на могилу Эмили.

Он поставил машину чуть в отдалении, предпочитая прогуляться в тишине и одиночестве. Снег скрипел под подошвами, холодный ветер кусал кончики ушей. У ворот кладбища он остановился, глядя на широкий голубой купол неба.

Могила Эмили находилась за вершиной холма, прячась за гребнем. Майкл шел, обдумывая, что скажет ей. У него не было сомнений относительно того, можно ли говорить с умершим, ведь он постоянно разговаривал с существами, которые вроде бы ничего не понимали: лошадями, коровами, кошками. Пыхтя, он одолел последний отрезок длинной тропы, оказавшись в точке, откуда была видна могила. Цветы, теперь уже с ломкими стеблями, оставшиеся после последнего его посещения. И свисающие ленточки, и рассыпавшиеся по снегу обрывки бумаги. И сидящая на промерзшей земле Мелани, которая разворачивала подарки.

– О-о, взгляни на это, – сказала она, когда он, подойдя ближе, смог расслышать. – Тебе непременно понравится.

И она повесила кулон с сапфиром на мертвые шейки роз, принесенных Майклом в прошлый раз.

Майкл перевел взгляд со сверкающей драгоценности на другие подарки, разложенные как подношения по сторонам надгробия. Кофеварка на одну чашку, книга, несколько тюбиков масляной краски и дорогие кисти, которые особо ценила Эмили.

– Мелани, что ты делаешь? – резко спросил он.

Она медленно, как во сне, повернулась:

– О-о, привет.

Майкл сжал зубы.

– Это ты принесла эти вещи?

– Конечно, – ответила Мелани таким тоном, словно именно он сумасшедший. – Кто ж еще?

– Для кого… все это?

Она пристально посмотрела на него, потом подняла брови.

– Ну как же – для Эмили, – ответила она.

Майкл опустился рядом с ней на колени.

– Мел, Эмили умерла, – ласково произнес он.

Глаза жены немедленно наполнились слезами.