Эмили прищурила глаза:

– Я думала, ты хочешь мне помочь.

– Конечно, – разозлился Крис. – Что ты хочешь, чтобы я сделал? Столкнуть тебя со стула, на котором ты стоишь с веревкой на шее? Нажать на спусковой крючок?

Лицо Эмили залилось краской.

– Думаешь, мне легко об этом говорить? – натянуто спросила она. – Потому что это не так.

– Тебе это легче, чем мне, – взорвался Крис. – До тебя даже не доходит, что я чувствую. Я смотрю на тебя и вижу удивительное прекрасное создание. Все эти книги и песни написаны о людях, ищущих любовь всей жизни и не находящих ее. А у нас она есть, но для тебя она ничего не стоит.

– Для меня тоже стоит, – откликнулась Эмили, накрыв ладонью руку Криса. – Это единственная стоящая вещь. И я пытаюсь только сохранить ее такой навсегда.

– Адский способ добиться этого, – с горечью произнес Крис.

– Правда? – удивилась Эмили. – Предпочел бы ты всю оставшуюся жизнь думать о нас, вспоминая об этом как о чем-то идеальном, или лучше дать всему разладиться, и тогда в памяти останется именно это.

– Кто сказал, что у нас все разладится?

– Это возможно, – сказала Эмили. – Такое случается.

– Не видишь, что ли? – Крис пытался сдержать слезы. – Не понимаешь, что ты со мной делаешь?

– Я не с тобой это делаю, – тихо ответила Эмили. – Я делаю это с собой.

Крис в упор взглянул на нее:

– А какая разница?

К удивлению Криса, чем чаще Эмили упоминала тему самоубийства, тем менее шокирующей она становилась. Крис перестал спорить с ней об этом, потому что иначе ее решимость только укреплялась, и попробовал применить новую тактику: тщательно изучал варианты, чтобы Эмили поняла, насколько нелепа сама идея.

Однажды вечером он повернулся к ней в середине просмотра телефильма и спросил, как она собирается это сделать.

– Что?

Эмили впервые услышала, как Крис заговорил на эту тему, обычно начинала она сама.