Он страшно встревожился, но в то же время возгордился тем, что Эм доверилась ему. В тот момент от него укрылось, что она была не состоянии объяснить ему, что же ее так тревожит. Находясь на гребне ее веры, он представлял в роли спасителя Эмили только себя, и никого другого.

Потом он представил, как она вскрывает себе вены, и почувствовал, как сжалась у него грудь. Эта проблема слишком серьезна для них обоих.

– Кто-то еще должен помочь. Психиатр или кто-то типа того.

– Нет, – вновь тихо сказала Эмили. – Я поделилась с тобой, потому что всегда все тебе рассказывала. Но ты не можешь… – Ее голос прервался. – Не можешь все испортить. Сегодня я впервые – господи, не знаю даже, сколько времени прошло! – почувствовала, что смогу справиться с этим. Знаешь, это вроде того, когда можешь смириться с сильной болью, потому что уже проглотил лекарство и понимаешь, что скоро перестанет болеть.

– Что у тебя болит? – хрипло спросил Крис.

– Все, – ответила Эмили. – Голова. Сердце.

– Это… это из-за меня?

– Нет, – ответила она, и ее глаза вновь засияли. – Не из-за тебя.

Не обращая внимания на рычаг переключения, мешающий им, Крис сгреб Эмили в охапку и прижал к груди.

– Зачем ты мне рассказала, если не хочешь, чтобы я помог? – прошептал он.

Эмили запаниковала:

– Ты никому не скажешь?

– Не знаю. Я что, должен сидеть, делая вид, будто все в порядке, и ждать, пока ты не совершишь это? А потом сказать: «Ах да… она что-то говорила о самоубийстве». – Он отодвинулся от нее, прикрыв ладонью глаза. – Господи, поверить не могу, что говорю об этом!

– Пообещай, что никому не скажешь, – попросила Эмили.

– Не могу.

Из ее глаз брызнули слезы.

– Обещай, – вновь попросила она, хватаясь за его рубашку.

Много лет он считал себя будущим защитником Эмили, ее второй половинкой. И хотя не представлял себя чем-то меньшим, на самом деле не понимал, как полностью вжиться в эту роль. Он вдруг осознал, что это – испытание для него как защитника, его шанс вызволить Эм из беды. Если она доверяет ему, то он, черт возьми, будет достоин этого… даже в том случае, если для каждого из них это означает совершенно иное. У него есть время. Он вызовет Эм на разговор. Он выведает ее ужасную тайну и докажет, что есть другой, лучший путь, и в конечном итоге все, включая Эмили, похвалят его за это.

– Ладно, – прошептал Крис. – Обещаю.

И хотя Эмили тесно прижалась к нему, он чувствовал, что между ними воздвигается стена, что он перестал по-настоящему ощущать ее. Словно почувствовав то же самое, Эмили приникла к нему еще ближе.