– Я думаю, что Руперт был в шоке. Он всегда чувствовал себя ненастоящей, может быть даже худшей, частью семьи. Ему казалось, что им пренебрегали. Мать отправила его в школу в Швейцарии, почти всё состояние должно было перейти Дэвиду… Даже здоровье… Теперь понятно, что все его проблемы – следствие того, что миссис Хьюз пыталась прервать беременность, но для Руперта это было просто ещё одной несправедливостью. Представляете, насколько усиливаются его обида и чувство обделённости, когда он узнаёт, что и Эбберли, и титул, и всё прочее – по праву его? Не знаю, пыталась ли леди Клементина объяснить ему, что он на самом деле не её ребёнок, но даже если и пыталась… Она же ничего не могла сказать, потому что обещала. По крайней мере, так написано в черновике. Возможно, что потом она, как и мисс Фенвик, решила бы, что эта тайна того не стоит, но в тот момент она ничего Руперту не рассказывает. Только говорит, что он ошибся. Естественно, он ей не верит. Он же сказал, что она – чудовище. Вот так он о ней и думает до сих пор, как о матери, которая предала собственного ребёнка. После ссоры леди Клементина пишет письмо. Теперь мы точно знаем, о чём письмо, о какой тайне идёт речь. Спустя какое-то время она идёт к реке. Мы это обсуждали раньше: нож для бумаг – неподходящее оружие. Человек, который планирует нападение, его бы не взял. Я думаю, что Руперт из окон библиотеки, которые выходят на малый парк, или из окон кабинета видит, как леди Клементина выходит из дома. Наверное, это было что-то вроде приступа ненависти, такой сильной, что он решает расквитаться с ней за всё. За все годы страданий. Он хватает нож для бумаг и выходит через дверь в восточном крыле, чтобы быстрее догнать её. Удачно, что он ни с кем не сталкивается, но это неудивительно. На первом этаже десятки дверей… Из библиотеки – четыре, и все ведут в разные комнаты. Есть коридоры для прислуги… Не мне вам объяснять. Руперт идёт через парк, догоняет леди Клементину и… И всё.

Она осторожно, почти исподтишка бросила быстрый взгляд на Дэвида. Тот застыл в напряжённой, хрупкой неподвижности, как человек, которому каждое движение причиняет невыносимую боль. Глаза его были одновременно яростными и умоляющими. Он и хотел знать правду, и не желал в неё верить. Айрис думала, что он сейчас скажет, чтобы она замолчала, не смела говорить больше ничего, но Дэвид не стал её прерывать.

– Я думаю, он рассчитывал позднее с помощью письма доказать, что является настоящим ребёнком Вентвортов, – продолжила Айрис. – И поэтому не совсем понятно, почему письмо оказалось у леди Клементины. Но допускаю, что Руперт мог ни о чём таком не думать. Он совершил убийство под влиянием эмоций. И шесть лет он считал, что был в каком-то роде прав, потому что мстил за свою сломанную жизнь. Он убил чудовище. А сегодня он узнал, что она вовсе не была чудовищем. Он убил женщину, которой обязан всем, что у него есть. Теперь вы понимаете, почему он не хочет верить, что его настоящая мать – Марта Хьюз? Понимаете, откуда это отчаяние? Потому что он никакой не благородный мститель, он не восстановил справедливость. Он просто убийца.