– Женщина, которая появилась у вас дома, назвавшись Оливией, на самом деле не Оливия. Она мерзкая кровожадная самозванка.

Я начинаю сбивчиво рассказывать об Эдварде, сарае в лесу, контактных линзах и тайном телефоне.

– Она спятила, – папа разговаривает с мамой так, словно меня здесь нет. – Ей нужна помощь, Клара.

– Я не спятила! – Мой крик действительно похож на вопль сумасшедшей. Поэтому я стараюсь продолжать тихо, ровно, спокойно. – Всё это правда. Абсолютно всё.

Мама выглядит испуганной. По-настоящему испуганной:

– Кейт, любимая, она твоя сестра.

– Нет. Нет, это не так. Я заказала набор для домашнего теста ДНК. Я докажу, что она не та, за кого себя выдает. Прости, мам, но Оливия… настоящая Оливия… она… – я начинаю всхлипывать, всё тело сотрясается от рыданий. Похоже, во мне открылся какой-то новый источник горя. – Она мертва.

Слезы текут по маминому лицу.

Увидев их, папа выходит вперед и встает между мной и женой.

– Перестань! – рявкает он, словно я одна из его безграмотных подчиненных. – Просто прекрати.

– Прости, папа. Это моя вина, что Оливия пропала. Ты прав, я идиотка, потому что не позвонила той ночью в полицию. Я оцепенела. Мне было страшно. Но это не оправдание, и я ненавидела себя каждый день.

Его лицо вытягивается, он делает шаг ко мне, протягивает руку, чтобы дотронуться, но спохватывается и откашливается:

– Никто никогда не говорил…

– Ты сказал. Много лет назад сказал маме. А я услышала. Вот почему ты меня ненавидишь. Вот почему ты почти не обращал на меня внимания последние шестнадцать лет. Я думала, что работа, дом и жених помогут мне загладить вину. Думала, если смогу быть идеальной, то вам хватит и меня одной. – Мой смех горький, резкий и полон отвращения к себе. – Но ты был прав, что не простил меня. Обвинял меня. Это я виновата, и теперь она мертва, она мертва. Оливия мертва! – Я снова начинаю плакать – безнадежно, беспомощно, потому что реальность вонзается в меня как лезвие: моя сестра никогда не вернется.

В папиных глазах стоят слезы.

– Кейт, – мягко произносит он. Я уже забыла, когда он говорил со мной таким тоном, по которому я отчаянно скучала. – Ты не виновата. Я…