– Не стану приписывать себе все заслуги – это его идея, чтобы я изображала Оливию Арден. Я ведь похожа на нее – голубые глаза, светлые волосы. Явно его типаж.

Я качаю головой:

– Но ДНК…

– Когда Оскар встретил твою сестру в автобусе шестнадцать лет назад, он подарил ей дневник с пчелкой. А знаешь, что она ему подарила?

Оливия невозмутима, как школьная учительница в ожидании, когда до ученика-тугодума дойдет смысл. Я не знаю.

– Прядь своих прекрасных золотистых волос.

Я вспоминаю серебристую коробочку в ящике стола Оскара. Это не его волосы. А Оливии. Я дышу часто и тяжело. Разум бешено вращается, как колеса на льду.

– Ты когда-нибудь видела Оскара и твоего преследователя в маске одновременно? – продолжает она.

Меня лихорадит, знобит, опять лихорадит.

– Нет… я говорила с ним по телефону, когда на меня напали. Я…

Но Оскар мог быть в это время у себя в кабинете и говорить со мной по мобильнику, притворяясь, что его нет дома. Вот почему не нашли никаких следов взлома. Зачем взламывать дом, в котором живешь?

– Он получил предложение от «Харриерс» написать книгу, а потом они захотели продолжение.

Кажется, я припоминаю: Оскар говорил про продолжение.

– Он всё спланировал. Вернувшаяся сестра. Бывшую девушку преследует человек в маске. Читатели с ума сойдут, правда?

Я не могу говорить. У меня перехватывает горло.

– Он собирался убить тебя. Такой был план. А после твоей смерти написал бы твою историю и историю твоей сестры. Он говорил, что тогда мы сможем быть вместе по-настоящему. Что твоя семья и пресса примут наши отношения. Скорбящая сестра и скорбящий жених, связанные общей болью.

Я дрожу всем телом:

– Зачем ты это рассказываешь?

– Потому что ты должна знать.