– Хит, – отплевывается она. – Хит!

Его руки сдавливают горло, и Элинор снова погружается в воду. Она цепляется за него – туда, куда может дотянуться. Она ослепла и не может дышать. Вода заполняет уши, глаза, открытый в крике рот, затекает в горло. Она не может ни кричать, ни умолять. Руки на шее сжимаются всё сильнее и сильнее. Она умирает. Он убивает ее. Топит. Она слышит женский голос:

Можно полюбить человека так сильно, что ты обнимаешь его слишком крепко и душишь.

А потом… потом…

* * *

Хит слышит какой-то хруст. Его сестра обмякла. Он всё еще не может разжать пальцы на ее шее. Его руки словно вышли из повиновения. Он держит ее под водой, пока не коченеет от холода. Наконец он вынимает безжизненное тело из пруда и кладет на землю. Откидывает мокрые волосы с ее лица. Ее красивого, совершенного лица. Он сидит над ней до восхода солнца.

45 Кейтлин Арден

45

Кейтлин Арден

Я очнулась прикованной наручниками к большому латунному каркасу кровати. Металл звякает о металл. Резко поднимаю голову, чтобы рассмотреть наручники, но при малейшем движении меня тошнит. Перед глазами всё кружится и расплывается. Я несколько раз проглатываю ком в горле, тяну наручники, но металл впивается в запястья. Цепь около метра позволяет приподняться на локтях.

Горло сдавлено. Язык кажется слишком толстым. Я до сих пор ощущаю резкий химический привкус кляпа. Я начинаю ощущать собственное тело и опускаю взгляд. Черной футболки и джинсов нет – теперь на мне пижама, мягкая и, похоже, новая. Постепенно понимаю: меня раздели, пока я была без сознания. Я лежу неподвижно, вслушиваясь в себя и проверяя, нет ли ран или боли. Если не считать тошноты и привкуса во рту, всё в порядке. Но когда я думаю о человеке в маске и его руках на моем теле, внутри всё сжимается.

Заставляю себя сохранять спокойствие и пытаюсь разобраться, где я. Комната незнакомая. Пахнет свежей краской. Стены темно-зеленые. Слева приоткрытая дверь, можно разглядеть выложенный плиткой пол и фарфоровое основание раковины. По крайней мере, в моей тюрьме есть ванная. Хотя вряд ли она доступна, пока я прикована наручниками к кровати. В комнате три больших окна в ряд, но мне видно только ярко-голубое небо. Послеполуденный свет режет глаза. Напротив кровати – богато украшенный туалетный столик и комод из дуба с золотистой фурнитурой. В центре комнаты на деревянный паркет постелен большой ковер осенних оттенков. Справа от меня огромный шкаф. Похоже на номер в эксклюзивном бутик-отеле.