– Вот и я уже не понимаю. – Она развернулась и быстро проследовала по коридору в сторону общей комнаты. Майкл сунул ноги в больничные тапки – обувь на шнурках тут под запретом – и, нагнав ее, схватил за запястье.

– Да ладно тебе, я в деле.

В тусклом, умирающем свете жужжащих лампочек их тени воровато крались по плитке. Фиби растянула рот в коварной самодовольной улыбке, предвкушая ночные приключения.

– Так куда мы идем?

– Тебе повезло, у меня хорошее настроение, так что выбирай: обмотать туалетной бумагой общую комнату или нарисовать что-нибудь на стенах здесь.

– Есть идея получше.

Брови Фиби приподнялись, ей явно льстило, что ее запал кто-то поддерживает.

– Можешь провести меня кое-куда?

– И даже лучше, чем любое куда бы то ни было, – прощебетала она, кокетливо ткнув его пальцем в грудь.

– В кабинет Салливан.

– Зачем? – уже осторожно спросила она, поубавив пыл. – Там ничего, кроме умных книжек и карточек, на которых все должны видеть одно и то же.

– И телефон. Или тоже липа?

Фиби, прищурившись, просканировала его.

– Слушай, она контрол-фрик, и если что-нибудь – я серьезно – хоть что-нибудь окажется не на своем месте, она заметит.

– Значит, не окажется.

– Зачем тебе вообще звонить? Хочешь пошалить с Грейс? – Фиби многозначительно улыбнулась, и эта улыбка на миг обратила ее в Шелли.

– Грейс тут ни при чем.

– Тогда что? – скрестила она руки на груди.

– Мои письма не доходят, родители делают вид, что меня не существует, а Кэти… я забочусь о ней, обещал, что буду заботиться, и сейчас она, должно быть, в ужасе.

– Ты душка, Парсонс, – надула она губки, словно говорила с ребенком, и уже серьезно добавила: – Но если мы попадемся…