На переносице Грейс залегла глубокая морщина.

– Прости. Прости, что мы так долго скрывались. Мы хотели лучшего для тебя.

Мэри ожидала какой угодно реакции: слез, криков, даже молчания, но то, что сделала Грейс, обезоружило ее на добрую минуту. Отложив книгу, та села вполоборота и накрыла руки Мэри своими.

– Послушай внимательно. Фред не тот, за кого себя выдает. Он очень‐очень опасный человек. Ему нельзя верить.

– Зачем… зачем ты так говоришь? Он только и делает, что постоянно беспокоится о твоем самочувствии. Он любит тебя сильнее всего на свете!

Грейс заходила вдоль ряда скамеек, точно в преддверии какого-то великого открытия, но то так и не явилось.

– Он меня не любит. И тебя не любит. Он никого не любит.

Мэри вскочила как ужаленная, охваченная ужасом несправедливости, и схватилась за спинку скамейки, чтобы не потерять равновесие.

– Он хороший и никогда не говорил о тебе ни одного дурного слова. Ты… ты просто не понимаешь… Не понимаешь, каково это, когда твоей семье плевать на тебя, когда ты постоянно не у дел. С тех пор как умер Адам, никто обо мне не заботился. Родители рады моему отъезду, а сестра зовет к себе лишь для того, чтобы я помогала с детьми. Я никому не нужна! Если бы вдруг я исчезла, они бы и пальцем не пошевелили, если бы вдруг я умерла, они бы и слезинки не проронили. Мы с отцом не сказали друг другу ни слова с тех пор, как я переехала, просто потому что он не считает нужным пройти десяток шагов и подойти к телефону. А ты… ты…

– Я очень сожалею, Мэри. Никто не заслуживает такой жизни. И ты можешь думать обо мне что угодно. Не говори со мной, забудь о моем существовании, если пожелаешь. Но прошу, не доверяй ему. Ты знаешь, я не верю в Бога, но я умоляю тебя – не связывайся с ним.

Мэри ощутила, как горечь, точно надгробная плита, опустилась ей на грудь.

– Ты ревнуешь, – шепнула она в ужасе внезапного осознания и даже какого-то омерзения. К ней. К нему. К ним обоим. – Ты влюблена в него…

– Мои чувства здесь ни при чем.

– Ты любишь его?

– Мэри…

– Ответь! Любишь?

– Люблю.

– Ты не хочешь, чтобы он виделся со мной. И вообще ни с кем. Хочешь, чтобы он был только твоим, чтобы думал только о тебе.

– Ты так далека от истины, что слов нет.

– Так просвети меня! Но ты не скажешь, верно? Постоянно что-то скрываешь.