Его архив произвел впечатление даже на кагебешников, когда они делали обыск у него в квартире в 1972 г. «Это заняло только 3 часа, — вспоминал Рой с гордостью. — Они сразу же поняли, что имеют дело с пунктуальным человеком и что в папках содержится именно то, что указано на наклейках. Поэтому они справились с работой так быстро. А, например, у N, — назвал он другого диссидента, писателя, которого я знал и который, будучи человеком огромной энергии и обаяния, отличался восхитительной неорганизованностью, — обыск отнял бы у них 4 дня». Еще больше удивило меня то, что у Роя не было необходимости вступать в бесконечные препирательства с КГБ для получения обратно своего архива, тем более, что это дело безнадежное, так как уже несколько лет назад он взял за правило дублировать все свои материалы и хранить этот запасной комплект в надежном месте. Поэтому после изъятия кагебистами его архива он извлек на свет второй комплект и снова принялся за работу. Эта спокойная невозмутимость — отличительная черта Роя. Она была подстать тщательной «выверке» его протестов, его рассчитанной тактике воздерживаться от крайностей, которые дали бы властям повод «удушить» его. В отличие от Сахарова и Солженицына Рой не подвергался нападкам советской прессы, на что он мне сам указал. Более того, он рассказал, что поставил в известность бюрократический аппарат об основных направлениях своих исследований. Действительно, книгу о Сталине он начал писать в 1962 г. в период хрущевской десталинизации и намеревался официально издать ее в Москве. Но к тому времени, когда она была закончена (в 1968 г.), линия партии изменилась: начиналась реабилитация Сталина. Тем не менее рукопись была показана партийным деятелям. Частично это объясняет старания Роя сделать ее более приемлемой, трактуя сталинизм как «псевдокоммунизм», извращение, «глубоко чуждое марксизму-ленинизму», а не как фундаментальный порок самой системы: это объясняет также осмотрительное обращение с «маленькими Сталиными», сделавшими свою карьеру на гребне сталинских репрессий и занимающими теперь высокие посты. Даже когда он пишет о современной советской жизни, критикуя неосталинистские «искривления» и консервативный догматизм, он избегает нападать на партийную верхушку. Одним словом, Рой Медведев — это необычное явление среди диссидентов, человек, олицетворяющий собой лояльную оппозицию. Он публично упрекал других диссидентов, включая Сахарова и Солженицына за «провокационное» поведение и «экстремистские» взгляды. И несмотря на то, что его диссидентские взгляды в последние годы углубились, он прежде всего прагматик, сторонник постепенного продвижения, который считает, что реформы в советской системе будут осуществляться медленно, в основном сверху, но в виде реакции на давление «союза между лучшей частью интеллигенции и наиболее дальновидными личностями в правительственном аппарате», хотя и не без отступлений и спадов, вызванных противодействием неосталинистов. Его взгляды заставляли меня, как и других, подумывать, не выражает ли Рой мнения тайной либеральной фракции внутри партии. Однако в разговорах со мной он настойчиво подчеркивал, что говорит лишь от своего имени, хотя и не делал секрета из своих многолетних связей с партией. Модернизация, как он обычно говорил мне, ускорит в длительной перспективе продвижение системы к большей демократии. Множительные машины и, возможно, зарубежные телевизионные (через спутники) радиопередачи сделают бесполезными попытки властей предотвратить распространение информации и идей. Потребности современной экономики, по его мнению, заставят провести децентрализацию экономического управления и сделать более гибким неповоротливый, громоздкий (как Рой его называл) сверхцентрализованный механизм государственного планирования и управления. Он предсказывал, что на протяжении двух-трех поколений Советский Союз будет развиваться в направлении многопартийной системы.