Местные органы власти и наркоматы обращались с просьбами к чекистам для получения конкретной помощи. Так, 24 августа 1941 г. А.П. Завенягин просил зам. наркома внутренних дел Украины Т.А. Строкача «оказать всемерную помощь установления особого наблюдения окончательном демонтаже, отгрузке двух котлов Киевской ГРЭС для Актюбинского комбината НКВД». О положении в некоторых областях Украины и в г. Харькове в организации эвакуации, ПВО и оперативных мероприятиях И. Серов сообщил Л. Берия[750].

На Украину были направлены уполномоченные Совета по эвакуации и представители наркоматов, потому что именно здесь возникли значительные сложности из-за панических настроений руководителей советских и партийных органов. Оставляя население на произвол судьбы, они бежали задолго до отхода частей Красной армии вместо того, чтобы заниматься людьми и вывозом государственных материальных ценностей. Самим фактом бегства они усиливали панику среди населения. В ряде областей из отделений госбанка и связи не были вывезли ценности и деньги, а в одном из районных отделов милиции обнаружено без охраны около 100 винтовок.

По информации органов военной контрразведки, в ночь с 22 на 23 июня 1941 г. бежало все партийное и советское руководство Белостокской области, оставив город без управления. Этим воспользовались враждебные элементы. Они освободили из тюрем более 3 тыс. арестованных, которые начали грабежи, погромы, открыли стрельбу по проходившим подразделениям Красной армии. 28 июня 1941 г. Сергиенко в телеграмме наркому Л. Берии доложил об информации зам. нач. НКВД Каменец-Подольской области о дезертирстве ряда советских партработников области[751]. В докладе нач. Управления политпропаганды Юго-Западного фронта Михайлова от 6 июля 1941 г. отмечалось, что: «…в отдельных районах партийные и советские организации проявляют исключительную растерянность и панику. Отдельные руководители районов уехали вместе со своими семьями задолго до эвакуации районов. Руководящие работники Гродненского, Новгород-Волынского, Коростенского, Тарнопольского районов в панике бежали задолго до отхода наших частей, причем вместо того, чтобы вывезти государственные материальные ценности, вывозили имеющимися в их распоряжении транспортом личные вещи»[752].

Несмотря на то, что линия фронта находилась на значительном расстоянии, руководство городов Львова, Ровно, Бердичева и Шепетовки также бежало в тыл, а потом было вынуждено вернуться обратно. Их действия служили поводом к бегству районных и сельских руководителей.