9 июля 1941 г. член Военного совета Юго-Западного направления, 1-й секретарь ЦК КП(б) У Н.С. Хрущев внес в ЦК ВКП (б) на имя Г.М. Маленкова предложение, суть которого заключалась в том, чтобы немедленно уничтожить все ценное имущество, хлеб и скот в зоне 100–150 км от противника, независимо от состояния фронта. В срочном порядке телеграммой на следующий же день и не от Г.М. Маленкова, а за подписью Председателя ГКО И.В. Сталина был отправлен категорический ответ о недопустимости уничтожения всего имущества в связи с вынужденным отходом частей Красной армии[753]. Хрущеву пояснили, что такое мероприятие может деморализовать население, вызвать недовольство советской властью, расстроить тыл Красной армии, породить как в армии, так и среди населения пораженческие настроения вместо решимости давать отпор врагу[754].

Однако отметим, что до предложения Н.С. Хрущева был приказ ГКО от 3 июля 1941 г. об уничтожении продуктов на оставляемой Красной армией территории, что означало бы голодную смерть для миллионов человек гражданского населения, Приказ об истреблении всех запасов продовольствия не был (да и не мог быть) дополнен решением о поголовной эвакуаций населения. О какой поголовной эвакуации людей могла бы идти речь, если с оккупированной территории не смогли вывезти даже артиллерийские склады, на которых было потеряно 16 млн артвыстрелов и 8 млн мин[755].

С большим трудом проходила эвакуация Ленинграда. Она началась тогда, когда части вермахта находились еще на дальних подступах к городу. 11 июля 1941 г. ГКО утвердил план первой очереди вывоза промышленных предприятий из города. Во второй половине июля и в августе была демонтирована и эвакуирована часть оборудования по производству танков Кировского, Ижорского и других заводов. 4 октября 1941 г. Сталин предложил Жданову и Кузнецову «вывезти на Восток из Ленинграда станки, прессы, электрооборудование, литейное оборудование, инструмент, приспособление, штампы и инженеров, техников, квалифицированных рабочих завода № 174 для производства танков Т-50 на Восток. Эвакуацию произвести через Ладожское озеро на Волховстрой»[756].

Война имеет свои законы. Они необратимы. Одним из них является уничтожение материальных, как промышленных, так и продовольственных ресурсов, железных дорог и станций, всего подвижного состава, могущих служить врагу. Уничтожению, как правило, подлежало все, что можно было бы использовать для военных нужд. История войн убедительно свидетельствует об этом, хотя бы в Отечественной войне 1812 г., когда наполеоновское войско не только лишилось провианта для себя и лошадей, но и места для расквартирования и всего необходимого для боевых действий. И вряд ли уместной является критика аналогичной политики Советского правительства в начале войны и в дальнейшем, когда угроза оккупации того или иного города становилась очевидной. Оснований для этого было предостаточно. Особо это касалось всего северо-западного направления и, прежде всего, Ленинграда. Правовую основу для уничтожения имущества положило совместное Постановление ЦК ВКП (б) и СНК СССР от 27 июня 1941 г. «О порядке вывоза и размещения людских контингентов и ценного имущества». Здесь прямо указывалось: «…3. Все ценное имущество, сырьевые и продовольственные запасы, хлеба на корню, которые, при невозможности вывоза и оставленные на месте, могут быть использованы противником, в целях предотвращения этого использования, – распоряжением Военных советов фронтов должны быть немедленно приведены в полную негодность, т. е. должны быть разрушены, уничтожены и сожжены»[757].Поэтому в Харькове все оставленное на заводах и фабриках оборудование, незавершенная продукция, сырье и материальные ценности были уничтожены путем взрывов и механической порчи 18–20 сентября 1941 г. во время отхода частей Красной армии из города. 14 ноября 1941 г. Савченко сообщил Берии и Серову: «По состоянию 11 ноября уничтожены путем взрыва следующие объекты Донбасса: 56 водохранилищ, 20 резервуаров, 76 скважин, 84 насосных станций, 5 фильтровальных станции, 4 водонапорные башни, один шурф»[758].