У населения вызывало недовольство поведение чиновников, руководящих советских, партийных и хозяйственных работников, злоупотреблявших своим служебным положением. Информация о таких фактах поступала не только по линии военной контрразведки, но и от территориальных органов НКВД. Так, нач. управления НКВД по Челябинской области Булкин выяснил, что среди сотрудников эвакуированного в город аппарата Наркомата боеприпасов 13 близких и дальних родственников и просто знакомых привезено неким Зусманом; старший инженер Марголин привез «семью» из 18 человек, собранную из разных городов СССР; начальник финансового управления делами Эпштейн привез с собой сестер и жен своих родственников[781]. Один из многоместных самолетов, ПС-84, согласно документам, отправился в спецрейс, а на самом деле перевез в глубь страны жену зам. нач. эксплуатационного управления ГВФ Захарова. Самолет был полностью загружен его вещами. На другой ПС-84 погрузили около 300 кг сахара, бочонок масла, посадили жену нач. отдела ГВФ Гаспаряна с собачкой и тоже отправили «спецрейсом»[782].

НКВД СССР направил председателю Совета по эвакуации Швернику записку, в которой говорилось, что за два месяца войны в ущерб перевозке оборонных грузов на самолетах гражданской авиации отправлено в тыл 460 членов семей работников Аэрофлота и около 15 тонн личных вещей. Например, на самолете ПС-84 из Москвы в Свердловск прилетела семья нач. центральной поликлиники аэропорта. Их багаж весил 905 кг: 2 мешка сахара, мешок крупы, мешок сухарей и т. д.[783].

1 сентября 1941 г. Кобулов обратился с письмом в Комитет эвакуации при СНК СССР к Швернику о недопустимости использования пассажирских самолетов для эвакуации семей сотрудников ГВФ в ущерб перевозкам оборонных грузов[784]. Но в условиях всеобщей неразберихи большинство случав неблаговидного поведения не подверглись обстоятельному расследованию и виновные избежали наказания по законам военного времени.

В особом положении оказалась номенклатура. В трагические дни некоторые органы власти проявляли особую заботу о ее эвакуации. Немало людей могло рассчитывать и на содействие родных и знакомых, занимавших видные посты и имевших прямое отношение к эвакуации. А как быть неноменклатурному рабочему, крестьянину, служащему, их родителям, женам, детям? Они могли рассчитывать на себя и на помощь государства, которое постепенно стало более активно проявлять заботу о людях, оказавшихся в чрезвычайно трудном положении. Факты злоупотреблений служебным положением становились известными населению и служили катализатором негативных проявлений, которые приобретали политическую окраску. Стихийные митинги против таких руководителей, случалось, заканчивались драками, побоями должностных лиц.