Наши представления о природе животных и ошибочные выводы из этих представлений тоже помогают замаскировать видистские взгляды. Нам нравится считать себя менее дикими, чем другие животные. Когда говорят, что человек гуманен, подразумевается, что он добр; когда говорят, что он ведет себя как животное, это значит, что он злобен и жесток. Мы редко задумываемся о том, что животное, которое убивает с наименьшими на то основаниями, – это человек. Мы считаем жестокими львов и волков, потому что они убивают; но они должны убивать, чтобы не умереть с голоду. Люди же убивают других животных ради развлечения, ради удовлетворения любопытства, услаждения вкусовых рецепторов и украшения своих тел. Люди убивают и представителей своего вида – из алчности или жажды власти. Более того, люди не ограничиваются обычными убийствами. На протяжении всей истории человечества они охотно терзали и мучили своих жертв – как людей, так и животных, – прежде чем их умертвить. Ни одно другое животное не проявляет особых склонностей к таким действиям.

Забывая о собственной жестокости, мы преувеличиваем жестокость животных. Например, печально известный волк, отрицательный герой множества народных сказок, после тщательных исследований, проведенных зоологами в дикой природе, оказался весьма социальным животным, верным супругом (не на сезон, а на всю жизнь), образцовым родителем и преданным членом стаи. Волк почти никогда не убивает другое животное, если не собирается его съесть. Если волки-самцы сражаются друг с другом, битва заканчивается тем, что проигравший демонстрирует жест подчинения – подставляет противнику нижнюю часть шеи, самую уязвимую точку своего тела. Победитель, чьи клыки останавливаются в дюйме от яремной вены врага, удовлетворяется подчинением и, в отличие от завоевателя-человека, не убивает побежденного оппонента[401].

Продолжая видеть в мире животных сплошные кровавые схватки, мы не обращаем внимания на то, что другие виды ведут сложную социальную жизнь, способны распознавать других особей и выстраивать с ними индивидуальные отношения. Когда люди вступают в брак, мы называем их близость любовью и сочувствуем человеку, потерявшему супруга. Когда животные создают пару на всю жизнь, мы утверждаем, что ими движут лишь инстинкты, а если охотник или траппер убивает или ловит животное для исследований или содержания в зоопарке, мы не думаем о том, что у животного тоже есть супруг, который будет страдать от того, что его партнер внезапно исчез – погиб или попал в неволю. Точно так же мы уверены, что разлука матери и ребенка – трагедия для обоих; но ни фермеры, ни заводчики животных-компаньонов, ни ученые, проводящие опыты на животных, не думают о чувствах матерей и детенышей других видов, которых постоянно разлучают для достижения своих целей[402].