Второй день конференции начался докладом Александра Долинина (Мэдисон) «„Шотландская строфа“ у Пушкина (К творческой истории стихотворения „Обвал“)»[280]. Охарактеризовав необычную строфу, которой написано это стихотворение (чередование четырех- и двухстопных строк по схеме 4–4–4–2–4–2 на одних мужских рифмах), докладчик обратился к истории ее бытования и изучения в России. Известно, что строфа эта имеет английское происхождение и называется «шотландской» или бёрнсовской, поскольку была канонизирована шотландскими поэтами второй половины XVIII века, а Роберт Бёрнс использовал ее в полусотне стихотворений. В России интерес к ней возник в 1850‐е годы в некрасовском кругу; в пушкинские же времена, считают исследователи, она была малоизвестна. Что касается источника, откуда ее почерпнул Пушкин, то таковым принято считать стихотворение «Прибрежное эхо» англичанина Барри Корнуэлла. Лишь в недавнее время В. Д. Рак выразил сомнение в правильности этой гипотезы (высказанной еще в 1920‐е годы Н. Яковлевым), основываясь на соображениях хронологических: сборник, в котором напечатано «Прибрежное эхо», по всей вероятности, попал в Россию слишком поздно для того, чтобы успеть оказать влияние на «Обвал». Впрочем, поскольку точная датировка «Обвала» до сих пор остается нерешенной проблемой, для убедительного опровержения гипотезы Яковлева требуются аргументы иного рода. Их-то Долинин и привел. Дело в том, что Пушкин мог увидеть «шотландскую строфу» до знакомства со стихотворением Корнуэлла, причем увидеть в русской книге, а именно в сборнике Ивана Козлова «Сельский субботний вечер в Шотландии. Вольное подражание Р. Борнсу», который вышел из печати в 1829 году и в котором помещено написанное именно этой строфой стихотворение «К полевой маргаритке» (характерно, что в принадлежавшем Пушкину английском двухтомнике Бёрнса страницы разрезаны только до этого стихотворения включительно, как если бы Пушкин хотел сравнить перевод с оригиналом). Впрочем, и перевод Козлова был отнюдь не единственным текстом, из которого Пушкин мог узнать о существовании «шотландской строфы»; еще прежде он мог видеть ее в десятках стихотворных эпиграфов из Бёрнса в романах В. Скотта, а также в «Послании к сыновьям Бёрнса, написанном после посещения могилы их отца», которое Вордсворт включил в свой цикл «Стихи, сочиненные во время путешествия по Шотландии» (к этому названию отсылают пушкинские «Стихотворения, сочиненные во время путешествия»). Тема Шотландии здесь чрезвычайно важна. Пушкин не просто механически заимствовал экзотическую строфу. Этой — «шотландской» — строфой он изобразил Кавказ примерно так, как изображали Шотландию английские поэты, — в виде края легендарного и фантастического (фантастична уже сама картина обвала, якобы облегчавшего путь странникам, меж тем как реальный обвал — которого Пушкин своими глазами не видел, — напротив, максимально затруднял движение). Долинин закончил доклад некоторыми соображениями насчет гипотетической датировки «Обвала», предложив различать широкий интервал (июнь 1829 — октябрь 1830 года) и интервал узкий (декабрь 1829 — январь 1830 года, когда Пушкин работал над переводами из Саути и осваивал новую стиховую форму).