Первые колониальные войны с участием летательных аппаратов

Первые колониальные войны с участием летательных аппаратов

Вскоре после того, как в июле 1909 г. Луи Блерио перелетел Ла-Манш, военные офицеры европейских стран задумались над использованием летательных аппаратов в колониальных войнах. Майор Баден-Пауэлл призвал применять аэропланы в «войнах с дикарями», отметив, что машины «смогут оказать мощное деморализующее воздействие на даже не подозревающего об их существовании противника, а нескольких бомб будет достаточно, чтобы посеять сильную панику»[677] Пару лет спустя один из британских госслужащих в Западной Африке оптимистично писал, что аэропланы «были бы бесценны против горных племен, а наводимый ими ужас, вероятно, помог бы предотвратить кровопролитие»[678].

Слава – или позор – первого использования аэропланов в колониальных кампаниях осталась за итальянцами. Осенью 1911 г. Италия вторглась в Ливию (в то время – провинцию Османской империи). 21 октября в Триполи прибыли два аэроплана Blériot, три – Nieuport, два—Farman и три австрийских Etrich. Спустя два дня капитан Карло Пьяцца отправился на борту одного из Blériot в семидесятиминутный разведывательный полет над линией турецких войск. На следующий день аэроплан капитана Риккардо Мойцо обстреляли с земли, хотя существенных повреждений аппарату нанесено не было. 1 ноября итальянские самолеты начали сбрасывать бомбы на позиции турок. Бомбы эти представляли собой всего лишь двухкилограммовые гранаты, которые пилот бросал за борт самолета, однако эти действия привели в бешенство турецкую сторону, заявившую, что итальянцы бомбардировали госпиталь. Позднее итальянцы переправили в Ливию дирижабли, бравшие на борт более крупные бомбы. В целом же бомбардировки существенного влияния на течение войны не оказали. Более действенным было использование аэропланов для наблюдения, фотографирования и выявления артиллерийских позиций[679].

Применение аэропланов в Ливии вызвало огромный интерес у представителей западных держав. Но к единому мнению о пользе этой стратегии они не пришли. Джордж Эббот, британский корреспондент, пребывавший в лагере турецких войск, писал: «На следующий день он появился снова, однако вместо того, чтобы пролететь над нами, обогнул нас по широкой дуге с северо-востока на северо-запад и исчез. Вместо того чтобы обстрелять незваного гостя из винтовок, арабы не проявили почти никаких эмоций. Я не мог уловить на их лицах ни испуга, ни волнения, даже об удивлении речи не шло»[680]. Еще один военный корреспондент, Фрэнсис Маккала, писал: «Как правило, сбрасываемые бомбы, не причиняя никакого ущерба, зарываются в песок. У арабов нет ни казарм, ни постоянных производственных помещений, которые можно было бы повредить; а поскольку теперь при появлении аэропланов они попросту разбегаются, то метание гранат особых потерь среди них не производит. Практически единственными жертвами в деревнях становятся женщины и дети, что сильно распаляет гнев арабов»[681].