Если приглядеться к французской культуре конца XIX века, то выясняется, что самым обильным притоком просатанинских произведений мы обязаны вовсе не перу кого-либо из декадентов, а беззаботному позднему романтику Анатолю Франсу, о котором уже шла речь в главе 2. Большинство французских декадентов производили на свет лишь разрозненные образцы сатанинской словесности. Этого оказалось достаточно для того, чтобы все направление прочно связали с инфернальными темами, однако никого из авторов-декадентов нельзя назвать последовательным сатанистом хоть в каком-нибудь смысле. А впрочем, в Берлине в ту пору можно было найти одну такую фигуру: это — Станислав Пшибышевский, о котором мы еще поговорим подробнее в этой главе. Пока же достаточно сказать, что Пшибышевский, пожалуй, первым попытался более или менее внятно сформулировать, что же такое сатанизм. Дразня читателей, он рассказывал в своих мемуарах о том, как сам поклонялся дьяволу: «Сатанизм без кражи облаток для причастия, даже без крови недоношенных младенцев — что это за простецкий, скучный и прозаичный сатанизм!»[1272] Если мы зададимся целью сжато определить, в чем же заключается это «простецкое, скучное и прозаичное» учение, то самыми главными его темами окажутся пессимистичный взгляд на человеческое существование как на нечто унылое и мучительное, сексуальное влечение, нигилистически-анархическая тяга к разрушению и, наконец — и в наибольшей степени, — прославление эволюции, опирающееся на теории выживания наиболее приспособленных. Итак, сатанизм Пшибышевского был крепко сцеплен с пропагандой беспощадного эволюционизма. Другие декаденты тоже могли стоять на антихристианских — хоть и не сатанических — позициях, придерживаясь элитистского мировоззрения, в котором наивысшим законом считалось выживание самых приспособленных. Вот как описывал Джордж Мур свои взгляды в декадентскую пору своей жизни:

Жалость, эта самая низменная из добродетелей, никогда не была мне знакома. Мой любимый великий языческий мир не ведал ее. Теперь же мир предлагает нарушить ужасные суровые законы природы, которые диктуют, что слабых растопчут, сотрут в смертный порошок, и что сильные окажутся поистине сильными, — что сильные восторжествуют и возвысятся. Немного буржуазного уюта, немного буржуазного чувства правоты, — вопит нынешний люд. Вот куда занесло мир с тех пор, как в него явился бледный социалист из Галилеи; и вот почему я ненавижу Его — и отрицаю Его божественность[1273].

Это моральное кредо явным образом увязывается с сатанизмом в нескольких произведениях Пшибышевского, а еще в романе Жака д’ Адельсверд-Ферзена «Черные мессы» (1905)[1274]. Этим декадентский сатанизм недвусмысленно отличается от своих эгалитарных аналогов — романтического и социалистического.