Софор, получившая огромное состояние после смерти матери, становится центром всеобщего внимания в аристократических кругах Парижа и вскоре начинает бравировать своей гомосексуальностью. Любовные приключения следуют одно за другим. Магало, отвергнутая Софор, влачит жалкую и несчастливую жизнь. В предсмертной тираде она обвиняет бывшую любовницу в том, что та втянула ее в бесовское дело. Вторая часть романа завершается описанием фантасмагорической лесбийской черной мессы, во время которой Софор соединяется с демонессой, возглавляющей исступленный обряд.
Радость плотских утех со временем меркнет, и Софор решает заново раздуть огонь своей первой любви. Она отыскивает Эмелину, чтобы снова сделать ее своей, но приходит в ужас, когда видит, как та кормит грудью младшего из четверых своих детей, и спрашивает себя: не это ли — истинная радость в жизни? И сама же возмущенно отвечает: нет. Лесбийская любовь наскучила ей до отвращения, и она пытается найти новые удовольствия в садизме и даже заводит в своем дворце камеру пыток, но все напрасно[1537]. Подавленная, потерявшая надежду Софор прекращает доказывать себе и другим, что она — выше людского стада и его нехитрых гетеросексуальных привычек и радостей. По совету врача она пытается найти новое лекарство — воссоединиться с дочерью, но снова слышит, как в ее ушах звенит знакомый смех. В ней шевелится кровосмесительное вожделение к собственному ребенку, и новый план спасения тоже терпит крах[1538]. В конце романа говорится, что Софор навсегда останется рабыней своей «атавистической судьбы» или дьяволицы-искусительницы, поселившейся в ее душе, являя собой «прискорбный пример Невроза или Бесноватости»[1539]. И только на последней странице романа читатель узнает имя дьяволицы, которая, по-видимому, жила внутри Софор (и однажды полностью с ней слилась): ее звали Мефистофела. Это имя, возможно, взято из балетного либретто Генриха Гейне «Доктор Фаустус. Танцевальная поэма» (балет поставлен в 1846‐м, текст опубликован в 1851 году), где появляется женская ипостась искусителя Мефистофеля[1540]. Если смотреть еще шире, то здесь происходит отсылка к старинной легенде о Фаусте, которая благодаря драматическим обработкам Марло и Гёте сделалась важным литературным мотивом, так что по самому названию романа Мендеса можно догадаться, что в повествовании идет речь о (дьявольском) искушении. В данном случае соблазн заключается в следовании своим сексуальным наклонностям.