– Это просто смешно, – сказала она, не обратив внимания на мои слова и продолжая цепочку своих размышлений. – Когда моей матери было столько лет, сколько мне, у нее уже был взрослый ребенок. Вы уже преподавали в университете, а я веду себя как десятилетняя девчонка! Вот что надо обсуждать на занятиях!
– Что ты ведешь себя как десятилетняя девчонка? – попыталась пошутить я в неловкой попытке улучшить ей настроение.
– Нет, нет… – Она опустила ложку. – То, что мы – девушки вроде меня, прочитавшие Остин, Набокова и прочих, девушки, которые рассуждают о Деррида, Барте[101] и ситуации в мире, – на самом деле мы не знаем ничего, ничегошеньки об отношениях мужчин и женщин, о том, что это значит – встречаться с мужчиной. Моя двенадцатилетняя племянница наверняка знает об этом больше меня; наверняка у нее было больше парней, чем у меня! – Она сердилась, сцепляла и расцепляла пальцы.
В каком-то смысле она была права, и я ощутила нежность и желание защитить ее за то, что она осмелилась заговорить об этом. Нассрин, ответила я, нет никаких женщин, умудренных опытом в этих делах, что бы ты там себе ни думала. Начиная общение с каждым новым мужчиной, я всегда начинаю с нуля. Это происходит на уровне инстинктов. Тебе лишь нужно научиться отбрасывать все, что тебя сдерживает, и вернуться в детство, когда ты играла в шарики с мальчишками и это получалось совершенно естественно.
Нассрин не ответила. Она теребила лепестки восковых цветов, поглаживала их скользкую поверхность.
– Знаешь, – сказала я, – мой первый муж… Да, я была замужем до того, как встретила Биджана – вышла, едва мне исполнилось восемнадцать. Знаешь, почему он на мне женился? Сказал, что ему нравилась моя невинность – я не знала, что такое французский поцелуй. Я родилась и выросла в либеральную эпоху, воспитывалась в либеральной семье – родители отправили меня учиться за границу, едва мне исполнилось тринадцать. И что из этого вышло? Я выскочила замуж за мужчину, которого в глубине души презирала, за того, кто хотел жениться на благонравной девственнице и, к сожалению, выбрал меня. У него было много девушек, и когда я поехала с ним в Оклахому, где он учился в колледже, его друзья удивились, потому что до того самого дня, когда он вернулся в Иран на лето, он жил с американкой и называл ее своей женой. Так что не расстраивайся. Отношения мужчин и женщин – это сложно.
– Но ты счастлива? – озабоченно спросила я. Она надолго замолчала, а я взяла вазу и отодвинула ее к стенке.
– Не знаю, – наконец ответила она. – Меня никогда не учили быть счастливой. Нам внушали, что удовольствие – великий грех, секс нужен только для продолжения рода, и так далее. Я чувствую себя виноватой, но не должна – не должна испытывать угрызения совести, потому что увлечена мужчиной! Увлечена мужчиной в моем-то возрасте! – повторила она. – Проблема в том, что я не знаю, чего хочу, и не уверена, правильно ли поступаю. Мне всегда указывали, что правильно, а что нет, но я вдруг поняла, что ни в чем уже не уверена. Я точно знаю, чего