В гостиной он швырнул меня в сторону, так, что я ударился плечом о стену и едва не свалился в камин; я вскрикнул от боли, но лорд и не подумал протянуть мне руку; он стоял, сжимая кулаки, до крови кусая губы, и был воистину страшен, как вампир, оборотень; все недоброе, все кошмарное, что таилось в его душе, составляя часть его звериной натуры, все, с чем я так долго боролся и укрощал, теперь поднималось из глубин, вступало в права, призывало к действию.

С потусторонним ужасом я вспомнил, что завтра полнолуние. Вспомнил – и невольно отступил на шаг назад.

– Какого черта? – с трудом выговорил Мак-Феникс, почти прорычал. – Какого черта ты пошел за мной, Патерсон?

Я стал свидетелем его унижения, – против воли мелькнуло у меня в голове, – теперь он не простит, не забудет, он просто не сможет жить бок обок с человеком, узнавшем о нем такое… Господи, что я наделал!

– Курт! – безнадежно позвал я. – Пожалуйста, Курт!

Он кратко глянул с перекошенным от злости лицом, сделал шаг, занося сжатый до побелевших костяшек кулак, я внутренне напрягся, готовясь к немедленной смерти, но с мучительным стоном Мак-Феникс кинулся прочь из комнаты, по дороге сбив с ног степенного Мак-Ботта.

Я упал на колени под изумленным взглядом шотландца и закрыл пылающее лицо руками.

Что я наделал! Что я наделал!

И что, черт ее дери, наделала Анна?!

Не ради ли меня Курт решил пойти на мировую? Решил откупиться, предложил царские условия, – не ради ли моей любви? Нашего совместного, не запятнанного преступлением будущего? И что же мне теперь осталось? Что из дерзких планов на наше «долго и счастливо»?

Где она, совместная работа в клубе, поездки в Стоун-хаус, джакузи в заливе? Где весенний рывок на Аляску? Где летний сезон на «Александре» и в скромном домике на плато с видом на фамильный замок? Где она, моя дальнейшая жизнь, за которую я так самоотверженно боролся, столько вытерпел, что же ты натворила, чертова кукла, какого монстра ты выпустила из каменной клетки?!

Я прошел в комнату Тима и, не обращая внимания на Питерса у камина, принялся искать пистолет. Охраннику хватило краткого взгляда на мое лицо; он напрягся и, когда я достал, наконец, «Беретту», в кратком прыжке выбил оружие из моей покалеченной, синеющей руки и завладел им. Жестом он спросил, где лорд; я не знал. Все, что я мог сказать ему, просто не выходило у меня из горла, застревало намертво, наконец, я выдавил из себя короткое имя:

– Анна!

И Тим мгновенно подобрался, точно волк, увидевший змею. Сунул мой пистолет себе в карман и торопливо вышел из комнаты.