– О! – почти апатично протянул Курт, в то время как меня вновь перекосило от гнева. – Вон оно как. Какое у нас потрясающее взаимопонимание, Джимми. Столько лет… Но знаешь, я хотел сказать, что мы вместе, и что бы ни случилось днем, что бы я ни вытворял, ночью буду твоим. Такая вот фигня.

– Врешь! Все время мне врешь, скотина! – Я мысленно плюнул на все, показал средний палец констеблю и лег рядом, прижимая Курта к себе, гладя волосы, спину, руки мои дрожали, рассудок мутился. Я держал в объятьях возможного серийного убийцу и умирал от мысли, что мне на это наплевать, что я сам способен перебить толпу народу, чтобы его оставили в покое, оставили мне! Каким бы он ни был, он мой, должен быть моим, будет моим или сдохнет!

– Не бойся, – прошептал Курт, кладя руку мне на бедро и прижимаясь теснее. – Все образуется. Меня не будет примерно месяц, Патерсон. Постарайся выжить. Это остается твоей главной задачей. Выжить и не сойти с ума. Я вернусь, и мы поговорим. Обо всем, подробно.

– Ты сумасшедший, Курт Мак-Феникс, герцог Бьоркский, – покачал я головой и ткнулся носом в его шею. – Ты тоже постарайся выжить и не сойти с ума. Господи, Курт, ты разве не знаешь, что делают в тюрьмах с такими, как мы!

Он хмыкнул и отстранился, с интересом изучая меня, точно редкое насекомое. Потом дернул плечом:

– Я сказал: не бойся. У меня хорошие связи, не зря же Даймон полгода отсидел. Почему ты такой трус, Джеймс Патерсон?

– Не знаю, – тихо ответил я, не имея сил оспаривать столь категоричное утверждение. – Мне просто страшно, Курт. Обними меня, мне что-то холодно.

Лорд снова протянул ко мне руки, крепко сжал в объятьях, поцеловал в висок:

– Ну, как не стыдно? А говорил, сильный, говорил, выдержишь. Врун несчастный.

– Ну да… Врун и трус.

– Плюс психопат и маньяк. Вселенская гармония.

Мы рассмеялись и немного полежали, отогревая друг друга теплом и нехитрыми ласками, тем малым, что могли себе позволить напоследок.

– Прости за Алиеску, Джеймс. Прошу еще раз, уже против правил. Я разозлился и ударил, а на самом деле…

– Что?

– На Аляске ты впервые в меня поверил. Это был такой кайф, если бы ты знал. Ты не бегал вокруг меня с криками: Курт, не делай так, ты расшибешься! Не дрожал от ужаса, когда я прыгал с вертолета в самую жопу, ты восхищался и гордился мной. Ты верил. Джеймс, поверь в меня снова, сейчас. Я все равно их сделаю, зачем ты портишь свои нервы?

– Самоуверенный пингвин!

– А ты параноик и пессимист!

Мы опять посмеялись, и я потерся носом о его нос. Глупо звучит, но от его слов мне стало легче. Теплее и спокойнее, что ли.