И она тоже поняла это; мгновенье понадобилось ей, чтоб оценить ситуацию, подобно Курту просчитать варианты, понять, что приперлись мы не со скуки и не по доброте душевной; она сбавила тон, улыбнулась Слайту и миролюбиво сказала:

– Извините, инспектор Слайт, я просто устала. Все эти торжества действуют на меня угнетающе. Оставим все, как есть, до завтра, а с утра решим, нуждаюсь ли я в дальнейшей охране. О, вот, наконец, и вино. С вашей стороны так любезно позаботиться обо мне! – горничная протянула инспектору бутылку и штопор, тот ловко открыл ее и тщательно обнюхал горлышко, после чего вернул обследованный объект прислуге.

– Зачем ты нюхал бутылку? – спросил я, когда мы, распрощавшись с герцогиней и приказав полицейским удвоить бдительность, шли по направлению к бальной зале. – В самом деле, боишься яда?

– Ой, Патерсон, не дури. В закрытой-то бутылке! – хмыкнул Слайт. – Но знаешь, я никогда не пил бордо начала прошлого века, его разлили перед войной! Так хоть понюхать!

Слегка успокоенные, мы неторопливо пошли по коридору, балагуря и рассуждая о винах и виски, о моем неожиданном родстве с целым влиятельным кланом, снова обошли все залы, потом все ближайшие туалетные комнаты, наконец, в мою голову пришла светлая мысль, что лорд тоже решил отдохнуть. О том, что он был сейчас в покоях Анны с ее согласия, пил чертово вино в предвкушении иных утех, я старался не думать.

Слишком больно было думать об этом.

Так больно, что жить не хотелось, не то что думать. Впрочем, об этом я уже говорил.

В комнатах Курта нашелся Тим Питерс в компании дежурящего здесь полисмена. Дежурный отчитался, мол, на посту все спокойно и никто на вверенной ему территории, кроме охранника милорда, не появлялся, а тот пришел вот только что. Тим знаком показал, что ищет своего хозяина; Слайт долго буравил его взглядом, но было не до разборок с прислугой, и он махнул рукой.

– Мы тоже ищем его, Тим, – осторожно сказал я. – Последний раз, когда я его видел, он говорил с Робом, а потом исчез. Тим, нам нужна твоя помощь, возможно, Фариш или Мак-Ботт знают, где милорд? Быть может, он уехал в Дом на Плато?

При упоминании о Харли Питерс ощутимо скривился; безусловно, этот самурай-извращенец, не хотевший мальчиков, прекрасно владел собой, но отсутствие голоса придало его лицу особую выразительность, и привычка выказывать чувства без помощи слов порой против воли его выдавала. Питерс напрягся и, я бы сказал, испугался. А ведь Роб был его другом, разве нет?

Тим встал с кресла, дружески кивнул полисмену и вышел, поманив нас за собой. В коридоре он жестом показал, что нужно спешить, и торопливо зашагал, ловко и, видимо, привычно ориентируясь в узких, плохо освещенных коридорах; впрочем, я быстро понял, куда мы идем. Разумеется, я и сам должен был об этом подумать, сразу проверить, и теперь едва ли не бежал, отталкивая Тима, в комнату Марии Стюарт.