– Увы! В этом вы убедитесь сами, – сказала со вздохом.

– Итак, оставим этот разговор и давайте сожжем послание, которое, по всей вероятности, сообщает вам о новой измене вашей гризетки или горничной.

– Какое послание? – с живостью спросила девушка.

– Которое пришло к вам в ваше отсутствие и которое мне передали для вас.

– От кого же?

– Не знаю. От какой-нибудь заплаканной служанки… быть может, от горничной госпожи Шез, которой пришлось вернуться в Ур вместе со своей госпожой и которая для пущей важности именно бумагу и запечатала настоящее письмо печатью с герцогской короной…

– Что?

– Подумать только! Кажется, я потерял его… – лукаво сказал парень, делая вид, что ищет письмо. – Счастье еще, что мир это склеп, что люди, а следовательно, и женщины лишь призраки и что любовь, то чувство, о котором вы говорите: «Какая гадость!»

– Дартин, Дартин, – вскричала Росс, – ты убиваешь меня!

– Наконец-то, вот оно! – сказал Дартин.

Росс вскочила, схватила письмо, прочитала или, вернее, проглотила его. Её лицо сияло.

– По-видимому, у служанки прекрасный слог, – небрежно произнес грегорианец.

– Благодарю, Дартин! – вскричала девушка в полном исступлении. – Ей пришлось вернуться в Ур. Она не изменила мне, она по-прежнему меня любит! Иди сюда, друг мой, иди сюда, дай мне обнять тебя, я задыхаюсь от счастья!

И оба пустились плясать храбро топча рассыпавшиеся по полу листы диссертации.

В эту минуту вошел Эш, неся шпинат и яичницу.

– Беги, несчастный! – заорала Росс. – Ступай туда, откуда пришёл, унеси эти отвратительные овощи и гнусную яичницу! Спроси шпигованного мяса, жирного, жаркое с чесноком и четыре бутылки вина!

Эш, смотревший на госпожу и ничего не понимавший в перемене, меланхолически уронил яичницу в шпинат, а шпинат на пол.

– Расскажите мне обо всем, что делается там! – закричала девушка, приняв немного счастья.

– Теперь остается только узнать, что с Шоссом, – заявил Дартин развеселившейся девушке после того, как посвятил её во все новости, случившиеся в столице со дня их отъезда, и когда превосходный обед заставил одного из них забыть диссертацию, а другого усталость.

– Неужели вы думаете, что с ним могло случиться несчастье? – спросила она. – Шосс так хладнокровен, и так искусно владеет шпагой.