Изредка обитатели леса показывались на виду. К счастью, все они оказывались травоядными: оленями, косулями и зайцами. Но однажды из чащи вышло диковинное стадо. Пятёрка гигантов прошагала мимо Ратибора с Игуном, лениво взирая на них свысока. У тварей были медвежьи тела, но лосиные шеи и головы. Передние лапы вдвое превосходили длинной задние, а грозные когти служили для поедания растительности. Равнодушные к чужакам звери дотянулись лапами до ветвей тысячелистников, подцепили их когтями и опустили поближе к мордам. Так нежданная встреча ничем плохим не закончилась.

Из разумных существ Ратибор с Игуном натыкались лишь на лепров. Пернатые создания сидели на листьях, ловко лазали по стеблям и промышляли воровством пыльцы. При виде путников лепры предпочитали прятаться, а иногда молчаливо провожали взглядом.

Встреченный перед лесом курган оказался не единственным захоронением: под сенью бутонов скрывалось множество могил. Меж стеблей попадались менгиры и дольмены, память о павших пытались сохранить воткнутые в землю мечи. Могилы великанов высились пригорками, отмеченными громадным оружием. Захоронениям приходилось тесно соседствовать с цветами, бездушно запустившими корни в бренные останки.

Но цветы попрали кости не только разумных рас. Ратибор с Игуном наткнулись на мёртвого исполина, возвышающегося в стороне от тропы. Астры и ирисы проросли сквозь скелет, порушив его и сделав облик твари неузнаваемым.

Встреченные реки оказывались мелководными: не составляло труда пересечь их вброд. Минуя очередную реку, Ратибор взобрался на крутой берег и подал руку товарищу. Вытянув того из воды, турич мимоходом оглядел, что творится вокруг. И обомлел от увиденного.

– Тихо Игун, прячься, – шепнул он и нырнул за стебель цветка.

Драконид последовал за товарищем. Вместе они осторожно выглянули из укрытия. Ратибор указал нужное направление, но Игун и сам отыскал пришедшего на водопой зверя. Гордо прошагав по берегу, к воде склонился единорог.

Животное было караковой масти, крупное и с длинной шерстью. Грива короткая, зато хвост свисал до земли, копыта скрывались под щётками, имелась некоторая борода. Один только вид зверя не оставлял сомнений в дикой силе и неукротимости, могучие мышцы оставались различимыми даже под густым мехом.

Рог создания выглядел иначе, чем его описывают в детских сказках. Изо лба росла толстая чёрная громада, настоящее оружие, а не изящное украшение. Рог походил то ли на двуручник, то ли вовсе на орясину, но смотрелся уместно на голове могучего создания.

Путники встречали существ куда более экзотичных, но было в стати и грации жеребца нечто царственное, приковывающее взгляд. В краю демонов и исполинов утоляющий жажду единорог умудрялся оставаться фантастичным.