Помещение мало чем отличалось от прежних безликих сооружений. Кирпичную стены возводили с практическими целями, но никак не для того, чтобы создать красоту. Как-то выделить храм попытались гобеленами, гербами и канделябрами без свечей. С поверхности сволакивали всё, что могли, не думая о смысле и символизме.

Из комнаты слева выполз симург в пристойной одежде. Стражник что-то ему сказал, а затем обратился к Ратибору с Игуном:

– Отдайте послушнику факелы. В главном зале им будет не место.

Чужаки выполнили распоряжение. Послушник неуклюже побрёл прочь, держа факелы и не имея возможности опереться при ходьбе хотя бы на одну руку.

– Я договорюсь об аудиенции. Вы ждите здесь.

Белоликий направился к большой двери в дальнем конце помещения. Он медленно, с некой ритуальностью, постучался и дождался зычного разрешения. Ратибор с Игуном на время остались одни. За спиной не утихал птичий гомон.

– Думаю, если мы не договоримся, – произнёс Игун, – нас принесут в жертву.

– Боюсь, ты прав, и подобных исход весьма вероятен.

– Может, не стоило рассказывать о Кэрмедее?

– Стоило дать им понять, что я не простой чужак. Иначе не стали бы слушать.

Драконид нервничал и не мог успокоить дыхание. Оглядывая мрачное убранство, он проронил:

– Скорее бы уже конец всего этого.

И вскоре дверь открылась. Белоликий вышел и оставил створку приоткрытой.

– Вы можете войти. Но тёплого приёма не ждите.

С этими словами симург направился прочь из храма. Ратибор готов был поклясться, что, проходя мимо, белоликий чуть слышно выругался. Вот только это не имело значения, по сравнению с тем, что ждало за дверью. Турич собрался с духом и двинулся в святая святых подземного города.

Ратибор прошёл в главный зал, где первое, что он увидел, – это светящаяся бирюзовая глыба. К противоположной стене был прислонён обломок магической колонны. Не больше сажени в высоту, он, тем не менее, сияющий ослепительно в кромешной тьме катакомб.

Перед обломком стояли пять тронов. Лишь два их них выглядели презентабельно, оставшиеся некогда служили стульями для прислуги. Иным богатством восседающие на них жрецы не располагали. Одетые в дорогие платья, изношенные за сотни лет, сжимающие в руках посохи и скрывающие лица за масками. Их маски не были безликими, как у воинов: личины походили на головы хищных птиц. У верховного жреца в центре орлиная маска была не из фарфора, а из камня.

Жрецы расположились на тронах со статью предков. Казалось, что они способны подняться и вышагивать с ровной спиной. Но пока они сидели неподвижно и безмолвно.

Ратибор не знал, начинать ли разговор ему, или дождаться, пока жрецы сами обратятся. А пока шло время, турич окинул взглядом зал, украшенный абы как гобеленами, статуями и даже картинами. Но самым приметным атрибутом оказалась чаша в центре зала. Громадная, как ванна богача, высеченная из камня, шершавая и покрытая трещинами.