— «Твою ж мать», — выругался Хоффман. От Ани такое не скроешь, она всё поняла лишь по его репликам. — «Где его черти носят?»

— «Без понятия, сэр. Мы туда вернуться можем. Там есть подвал, но защитные двери заперты», — Щехтер умолкла. Хоффман услышал, как у неё где-то там на заднем плане загрохотала артиллерия. — «Мы под обстрелом, так что придётся выдвигаться прямо сейчас. Но мы хотим попробовать прорваться туда».

Хоффман не стал смотреть на Аню. Расклад был просто: на взвод солдат и тридцать человек сверху насела целая бригада червей, а Маркус был не там, где ему полагалось. Вероятно, он погиб, а может, и бежал своими силами. А ещё возможно, что он вообще хрен знает где в этом огромном и тянущемся во все стороны, словно муравейник, лабиринте тюремных помещений. Всё дело было во времени. Его у них осталось совсем мало, да и численный перевес был не на их стороне.

— «Оставьте его там», — сказал Хоффман.

— «Но сэр…»

Следующие тяжелейшие три секунды прошли в полной тишине. Хоффман оказался в крайне затруднительном положении. Где-то там сейчас взвод солдат был в безопасности, но стоило лишь им попытаться вновь пересечь шоссе, въехав прямиком в строй червей, как всё сразу же изменится. Полковник просто не мог позволить себе и дальше попусту разбрасываться жизнями людей.

— «Нет уж, пошло оно всё», — наконец сказал Хоффман, мысленно послав и самого Маркуса. Полковник и впрямь собирался оставить его гнить там. Да, он мог бы отправить людей под командованием Щехтер обратно. Они найдут труп Маркуса, а затем и сами погибнут. — «Чёрт, вы же не можете одним взводом сражаться против целого батальона червей. Пусть сам выбирается. Вывозите всех их квадрата».

— «Мы никого не бросаем на произвол судьбы, сэр».

Один из радистов, сидевших в комнате оперативного штаба, оторвался от бумаг, подняв взгляд на Хоффмана, пытавшегося вспомнить его фамилию. Бахер? Бэйкер? Как-то так. Полковник сроду не слышал, чтобы тот свои комментарии по какой-либо теме озвучивал.

— «Ага, как и сам Маркус не бросил на произвол судьбы моего брата у моста Канцелярского суда», — едко заметил он.

В комнате оперативного штаба повисла внезапная тишина, нарушаемая лишь шипением помех в радиоканалах, открытых для передачи, и еле слышным жужжанием принтера.

— «Уходите оттуда», — повторил полковник. Феникс вовсе не для всех обладал статусом настоящего героя. Это замечание от радиста уязвило полковую гордость Хоффмана. — «Это приказ, Щехтер. Оставьте его там. Мы проверим тюрьму ещё раз, когда атаку отобьём, если вообще отобьём».