– Мама немного рассказывала. И я туда ездила в детстве. Меня у бабушки оставляли на лето.

– Вот тогда там будет как мама рассказывала. И как ты помнишь детство.

Я вспомнила, как электрический ток, струясь, мчится скорым поездом из позвоночника под земельку мою родную, и мысленно взмолилась: только не как в детстве! К счастью, мама была из маленького городка, а мне предстояло поехать в столицу. Может быть, там не будет фоновых детей-детоубийц. Все дети остались в провинции.

– Ты речи диктатора почитала? Я достала, что могла. Очень сложно без доступа в Мировую сеть. Ну, те брошюрки, написанные политбеженцами.

– Почитала. Нормально. Дед и бабка по отцовской линии так друг с другом разговаривали, я сориентируюсь.

– Просто ругай всех, если в нем окажешься, – сказала Лина. – Вы что там вообще себе думаете? Голову отвернуть этому щенку. Если не понимаешь чего-то, возмущайся. Вы что, охренели там все? Что это ты мне показываешь? Руки убрал! Что значит «нельзя»? Любое сомнение, любые непонятки – начинай скандалить и спрашивать, какого хрена. Абсолютная мимикрия.

– Мимикрия и легендарная психастения, – кивнула я. – «Листотелам еще хуже: они едят друг друга, путая себя с настоящими листьями».

Никто толком не знал, что происходит в других, далеких, обособленных странах нашего объединенного контекста для мертвых, – Комитет восстания только начал понемногу налаживать коммуникацию с малыми комитетами других стран. Меня отправляли, как на Луну. Моя Лина предупредила, что на маминой родине может быть автономная Мировая сеть – и тогда я даже погуглить ничего не смогу, придется как-то выбираться за границу, чтобы погуглить. Миссия редуцируется до совсем восхитительного минимализма, восхищенно подумала я – то есть это уже не попасть в диктатора, чтобы просто погуглить, а попасть в диктатора и в его временном прокатном теле поехать за границу, чтобы погуглить! Это своего рода «мне просто спросить» из маминых страшных историй о жизни на родинe, но в данном случае для «просто спросить» нужно стать первым человеком на Луне и сделать этот маленький шаг в процедурную.

Заметив мой остекленевший взгляд, Лина меня успокоила: попасть в резиденцию в Синих Осинках легко. Ничего не охраняется, потому что охранять не от кого – в стране живет так мало дубликатов, что вся реальность вокруг в основном фон, память и контекст. А даже если бы туда и захотел кто-то попасть, то не совался бы – потому что все местные дубликаты уверены, что все серьезно охраняется, и, само собой, видят колючую проволоку и вооруженных охранников с овчарками на кожаных поводках.