– Что ты там делала? Ты что там сделала? – завыл диктатор.

– Быстро обратно давай! – скомандовала я. – Они тебя пересаживают же. Давай скорей!

Я не то чтобы хотела помочь диктатору вернуться, я просто не хотела с ним коммуницировать.

– Нема дурных! – сказал диктатор. – Как я им объясню, зачем я это все сделал! Пусть без меня домой летят. Вон их там десять штук, разберутся.

– Восемь, – сказала я. – Двое ушли пешком на юг, чтобы основать там новую колонию.

На экране тревожились перекошенные ночные лица телохранителей. Слышались крики.

– Ты венок правильно держишь? Да ниже, ниже держи, дебил! Он у тебя обмочился уже! Давайте скорей! Вы тут? Вы уже в исходной точке? Отвечайте.

– Ответьте им что-нибудь, – губами сказала я.

– Нет, я туда не пойду теперь, – почти неслышно ответил диктатор. – Мне страшно.

– Поломался он, что ли? – закричало с экрана.

– Поломался! – радостно закричал диктатор в ответ. – Венок кладу-кладу, а он не укладывается!

Тут он попробовал резко надеть на мою голову чертов венец. Я отшвырнула чертов венец в угол комнаты.

– Едем в аэропорт! – закричало откуда-то из черноты. – Из самолета сеанс новой связи: ровно через три часа.

И связь оборвалась.

– Это было мерзко – пытаться отправлять меня туда снова, – сказала я.

– Ну тебе это было надо, ты и дальше продолжай! – Диктатор почему-то выглядел обиженным.

– Извините, – сказала я. – Это моя вина. Я решала частную мелкую проблему таким глобальным образом. Но зато я узнала важную информацию, благодаря которой нас всех, наверное, получится тут сохранить.

Диктатор кивнул.

– Я слышал. У меня была связь, только односторонняя. Но она всегда односторонняя.

Мне стало жаль диктатора. Там, где его никто не боялся, он и не был страшным. Хорошо, что он не нейрозомби: так бы просто откусил мне голову и съел ее.