Внезапно Арсений увидел, как одна саранча промахнулась мимо площадки, и задней частью своего туловища соскользнула на рифлёные гусеницы. Тонкие передние лапы автоматона еще пытались некоторое время сопротивляться, цепляясь за перила, но неумолимая энергия движения уже тащила насекомое прочь словно по конвейеру. Из последних сил саранча отчаянно пыталась встать на ноги, извиваясь и звеня, но ее все сильнее и сильнее затягивало под площадку, на которой в недоумении столпились защитники. Движение гусениц заметно уменьшилось, и до этого ровный пол стал неумолимо вспучиваться под давлением напирающей снизу силы. В этот момент раздался щелчок, и кусок лопнувшей гусеницы, вылетел из песчаной мути и с невероятной силой ударил металлом об металл. Удар, пришедшийся в аккурат между посланниками и другими участниками битвы, расколол площадку на две половины. Ту часть, на которой остались Барс с Лисом и другие диггеры, оторвало от крепости и понесло со всеми ее обитателями куда-то в сторону, Арсений же, потеряв опору, полетел в противоположную. В последний момент он успел схватить за руку Сьюзен и прикрыть ее своим телом от летящей металлической балки. Удар пришелся ему по голове, и посланник потерял сознание.

***

Смеркалось. Буря стихла. На востоке, как и прежде, вставал загадочный кубический город.

Итогом этого сложного и утомительного дня стали: одна разрушенная песчаная крепость, куча разбросанных по пустыне обломков автоматонов и десяток погибших диггеров. После тщательного осмотра поля боя оставшиеся в живых единодушно признали, что крепость получила критические повреждения и восстановлению не подлежит. Их путешествию пришел конец —двигаться дальше было не на чем.

Тела погибших были разложены на песке по росту вдоль остова покорёженной крепости. Ветер уже успел намести достаточно песка с подветренной стороны, чтобы частично скрыть их конечности. Хоронить людей здесь было не принято, пустыня сама совершала обряд погребения, постепенно накрывая усопших своим обжигающим саваном. Прохаживаясь вдоль наспех сооруженного кладбища, Арсений узнал в одном из погибших Лиса. Во лбу предводителя диггеров виднелась большая дыра от удара жала, из которой еще сочилась, смешавшаяся с песком, кровь. Глаза пустынного лоцмана удивленно смотрели в ночное небо, туда, где, по его космогоническим представлениям бушевал за стеной мрака вечный огонь. Возможно, перед смертью на него наконец снизошло озарение, и бескрайний космос предстал перед ним во всей своей необъятной красе и величии. К сожалению, для его бренного тела это уже не имело никакого значения.