А может быть, что и страшно.

Десять дней.

– Почему в управу не заявили о похищении? – жестко спросил Шан.

Бирюзовый Браслет обратила к нему лицо, залитое мгновенными слезами.

Молча.

– Почему в управу не заявили? – повторил Шан.

– Так ведь в управе серьезными вещами занимаются, – всхлипнула окончательно утратившая лоск женщина. – А дети, они ведь такие… могут и из дома сбежать… кто в управе станет пропавшего ребенка искать…

Врет, понял Шан.

Ох, как же врет.

И притом глупо и неумело.

Сына она любит до истерики. И если бы пасынок просто похитил малыша и исчез, она первым бы делом в управу помчалась и всех там затрясла до полусмерти. А она молчит.

Нет, найти сына она хочет, это как раз не вопрос.

Но – сама.

Да что такое творится в этом доме?!

Вывод вроде бы напрашивался сам собой. При муже Бирюзовый Браслет еще как-то сдерживалась и пасынка шпыняла исподтишка – но не более того. А в его отсутствие распоясалась. Да так, что сбежал Весенний Лист из дому, куда глаза глядят. Вот мачеха и не хочет, чтобы его нашел кто-то посторонний. Слишком уж нехорошие вещи могут выплыть на белый свет, если парнишка откроет рот.

Но все это логическое благолепие разбивается об один-единственный вопрос – а малыш ему зачем?

Для чего он прихватил с собой младшего брата?

Ударился в бега пасынок? Ну, и скатертью ему дорога, и вообще – пропади он пропадом. Так что уйти он сможет далеко. Но – один. А вот если он похитил младшего брата, картина меняется. Родного сына Бирюзовый Браслет будет искать. Пусть и без помощи следственной управы – о чем, кстати, Весенний Лист знать не может – но искать будет. Возможно, что и найдет. С маленьким ребенком на руках в дальние дали не удерешь. Малыш существенно замедлит продвижение.

Но тогда – зачем?

Убить из мести мачехе за все свои мучения?