Он жестом подозвал одного из крутящихся поблизости оборванцев и отдал ему распоряжение.

– Скоро приведет, – сообщил Король Шану. – Всех, кого надо. Погоди немного.

– Как скажешь, – согласился Шан.

– Насухую ждать будешь или все-таки выпьешь?

– Насухую, – ответил Шан. – Сам понимаешь, я на службе. А вот от тушенки не откажусь.

К тому моменту, когда оборванец привел компанию нищих – а произошло это куда скорее, чем Шан мог надеяться – он уже успел расправиться с миской “горлодерки”. Король взирал на него удовлетворенно: пусть сыщик, по своему обыкновению, и пренебрег выпивкой, но тушенку съел за милую душу. Не побрезговал, значит – ни здешней едой, ни его, Короля, компанией. Уважил. Все-таки Собака – правильный сыскарь. Обиход понимает.

– Зачем звал, Собака? – на правах старшей поинтересовалась седая побирушка в немыслимом отрепье. Такую увидишь, и рука сама к завязкам кошелька потянется. Большого мастерства попрошайка. За день столько собирает, что и троим умельцам помоложе за ней не угнаться.

– Я ищу пропавшего ребенка, – ответил Шан. – Вот этого.

Портреты Огонька и Весеннего Листа он уже держал наготове.

И первым лег на стол портрет малыша.

– Эй, а я ведь этого шнырька видел! – тут же отозвался тощий парень с бельмом на левом глазу и полностью отсутствующей бровью. – Точно, видел!

– Давно? – выдохнул Шан.

Одноглазый озадаченно почесал в затылке.

– Да дней десять вроде будет…

Верно. Десять дней тому назад.

Все сходится.

– И я видела, – заявила старуха. – С ним еще парнишка постарше был.

– Этот? – На стол рядом с первым портретом лег второй.

– Он самый, – подтвердила старуха. – За руку мелкого вел.

– Не тащил?