Мотоциклы встали в нескольких метрах от них никелированной, резиновой, исходящей бензином и матом преградой — куда менее преодолимой, чем бетонная стена. Моторы жадно урчали и нетерпеливо тарахтели. Рокеры весело и гнуснодушно хохотали. Размахивали цепями и кастетами. У одного был обрез двустволки, он целился в друзей и орал: «Пу!» Рокеры были довольны. Они поучаствовали в отличной охоте. Теперь жертвы были полностью в их власти. А что может быть слаще полной власти над чьей-то жизнью и смертью?!

— Отпустите, ребята! — просительно крикнул Лаврушин.

— Щас! — донеслись голоса.

— Только ботинки зашнуруем!

— И шнурки погладим, падлы!

— Козлы траханные!

— На колёса кишочки намотаем!

— А бензинчиком их, уродов?

— Мы ничего не сделали вам! — возмущённо завопил Степан.

— Ещё бы сделали!

— Продали душу, сволочи, — воскликнул Лаврушин.

— И за сволочь ответишь!

— Чего ждать? Может, сами их сделаем!

— Мочи, козлов!

— Цыц! — прикрикнул похожий на винную бочку бородач — их главарь. На бугрящихся мышцах его груди, обтянутой чёрной майкой, серебрился череп.

Рокеры, было сдвинувшиеся с места, услышав окрик, замерли на том же почтительном расстоянии. Их толкала вперёд жажда крови, но они были как хорошо дрессированные гончие, не рвущие сами добычу, а дожидавшиеся хозяина. Дожидавшиеся Главного ОХОТНИКА!

Да, эта добыча предназначалась другим!

И эти другие не заставили себя долго ждать. Мотоциклы раздвинулись. За ними мягко и шикарно остановился длинный чёрный лимузин.

Из него вышел чёрный человек. Небрежно потрепал здоровенного главаря по щеке рукой в перчатке. И направился к друзьям.

— Нашёл, — проскрипел он.