48

48

– Уходят, церемония окончена.

Голова Андерсона падает на подушку.

– Значит, мы победили.

Эмико молчит, глядя вдаль, на парадную площадь.

В окно бьет обжигающее утреннее солнце. Андерсона знобит, колотит от холода, он обильно потеет и с наслаждением впитывает всем телом раскаленные лучи. Эмико кладет ему на лоб ладонь – удивительно холодную ладонь. Глядя мутными лихорадочными глазами, он спрашивает:

– Хок Сен пришел?

Пружинщица грустно качает головой:

– Ваши люди не знают, что такое верность.

Андерсон хочет рассмеяться в ответ, пробует стянуть с себя одеяла, но не может, тогда Эмико убирает их сама.

– Нет, знают. – Он снова оборачивает лицо к солнцу, впитывает свет кожей, тонет в потоках тепла. – Хотя я знал, что так будет. – На смех не хватает сил, тело будто рассыпается на части.

– Хотите еще воды?

Мысль о воде неинтересна. Жажды нет. Вот прошлой ночью жажда была страшная. Когда по приказу Аккарата явился врач, хотелось выпить целый океан. А теперь – нет.

Осмотрев больного, доктор ушел напуганный, но перед тем сказал, что пришлет кое-кого и что надо доложить в министерство природы – пусть те выполнят свой ритуал черной оберегающей магии. Все это время Эмико пряталась тут, а после визита врача дни и ночи напролет сидела у постели.

Андерсон начал изредка ее узнавать, хотя до этого видел сны, бредил. Йейтс долго сидел на краю кровати, посмеивался, объяснял тщету его жизни, смотрел прямо в глаза и спрашивал, понимает ли он. Андерсон пробовал отвечать, но слова застревали в пересохшем горле. Йейтса это тоже веселило, он любопытствовал, что больной думает о замене его на недавно прибывшего торгового представителя «Агрогена». Потом пришла Эмико с мокрым полотенцем, и Андерсон был ей благодарен, безумно благодарен за внимание, за человеческое тепло… Мысль о «человеческом тепле» его даже позабавила.

Он видит пружинщицу сквозь туман, вспоминает, кому и что остался должен, думает, успеет ли раздать долги.

– Мы вывезем тебя отсюда.

Его снова охватывает озноб. Всю ночь было жарко, а теперь вдруг стало холодно, как когда-то зимой среди снегов северных районов Среднего Запада. Желание пить пропало. Холодно. Даже пальцы девушки, лежащие у него на лбу, будто изо льда.

Андерсон слабо трогает ее ладонь.