Клаудия, уже без улыбки, поблагодарила его за подобное сочувствие и, явно не желая больше говорить на эту тему, спросила о том, что он, собственно говоря, может сообщить ей по делу, раз уж она действительно вышла из этой передряги живой и прикатила к нему, несмотря на боль, предписанный врачами строгий постельный режим и своё далеко не самое лучшее физическое состояние.

Мсье Мергуй не стал тянуть кота за хвост и для начала рассказал, что её ранение – следствие мести югославской разведки и он также не мог исключать, что к этому имели отношение и американцы. Откуда именно это было ему известно, хозяин кабинета не уточнил.

При этом он отметил, что данное покушение было исполнено крайне непрофессионально, поскольку исполнители, похоже, тупо импровизировали по ходу дела. И очень жаль, что их импровизация оказалась почти успешной. От себя добавлю, что покушавшимся даже не пришлось прибегать к дешёвым театральным эффектам, вроде внезапной диареи с походом в туалет и возвращением оттуда с извлечённым из-за унитазного бачка револьвером под юбкой или в кармане пиджака – они просто начали стрелять в упор, едва только цель появилась перед ними…

Меня лично эта информация нисколько не удивила. Похоже, этот самый пресловутый полковник Жуплянич, которого, помнится, упоминали наши русские «коллеги», не простил гибели своей группы, которую, если честно, действительно покрошили мы с Клавой. Конечно, они просто обязаны были подумать, что в этом виноваты не мы, а появившиеся чуть позже в этом месте русские, но при этом не факт, что в здешнем СССР всегда стремились приписывать себе чужие грехи.

Интересно, откуда именно могла иметь место эта утечка информации? Ответить на этот вопрос было невозможно.

Ну а со стороны прежних владельцев столь нагло захваченных нами «Крокетов», часть которых была откровенно и беззастенчиво прикарманена Клавой, и вовсе не стоило ждать ничего хорошего. То есть, после этой негоции Клаудии уж точно следовало вести себя куда осмотрительнее и не соваться на сомнительные встречи непонятно с кем. Тут её собеседник был точно прав на все сто…

Пока Клава переваривала услышанное, мсье Мергуй спросил – предполагает ли она, кто именно сдал её с потрохами?

Разумеется, она этого не знала и поинтересовалась – кто же это?

Мсье Мергуй назвал имя хорошо знакомого ей Эда Нтуле из Уагадугу. Я этого персонажа и в глаза не видел, но зато уже неоднократно слышал, как о нём упоминали в различных разговорах. При этом мсье Мергуй употребил в отношении означенного Нтуле характерные эпитеты вроде «Canaille», «Cetratre» и «Ordure». Клава с этим вполне согласилась, в свою очередь обозвав Нтуле словечком «Salaud».