Вот такие там тогда кричались речи – патриотические, гневные. Но воля царская есть воля непреложная. Старейший лейб-фельдмаршал прибыл во дворец и доложил:

– Исполнили!

Царица говорит:

– Вот и прекрасно. И больше меня, бедную вдову, так не стращайте.

– Есть! – отвечает ей фельдмаршал, даже глазом не моргнув.

А почему он не моргал? Да потому, что Хабанеров секретной фельдъегерской почтой уже мчал на Ыртак-Ю. Ибо на высшем военном совете решили: нечего с царицей спорить, а надо сделать так, как им солдатский долг велит, и только тогда ей о долге напомнить, когда всё уже будет в наилучшем виде.

И вот опять Хабанеров дураном командует. В пять тридцать – барабан, в шесть – завтрак, в шесть пятнадцать – по местам. Только теперь в забое не колодники, а нижние чины. Нам же Кандальн-коллегия своих людей уже не посылает, мы теперь должны сами себя рабсилой обеспечивать. И, между прочим, таким образом, чтобы никто об этом не проведал и царице не донёс. То есть всё теперь делается так, чтобы если даже кто в секретные военные бумаги сунулся, то чтобы ничего не понял.

И вот никто к нам не суётся, и работа спорится, дуран-руды всё больше на-гора даём. Но и солдатики мрут. Просто, честно сказать, жуткие потери. Немногим более чем за пять лет мы там едва ли не два рекрутских набора уложили. Но, правда, наконец-то сделали! Но уже не порох, а сразу фугас. Восьмифунтовое ядро, а в нём дуран-начинка, сокращённо – ядрёный фугас. А почему такое изменение? Да потому что смекнул Хабанеров: дуран очень гремуч и порох из него для своих же опасен, поэтому пускай он не в казённой части, а в месте попадания взрывается. От – выражаюсь по-военному – от детонации.

Вот, значит, создали фугас, собрали наиверную команду и двинулись… Нет, уже не в столицу, конечно, а в Кощеево урочище. Есть в одной губернии один такой секретный полигон. Приехали, а там уже нас ждёт весь Генеральный Штаб, весь, так сказать, цвет военной мысли. И тут же на пригорке уже стоит новейшая мортира с винтовым стволом. Четырнадцать нарезов слева вверх направо, калибр… вам не скажу, секрет. Прицел оптический, колёса густо смазаны, то есть всё честь по чести. И день тоже солнечный, безветренный. Эх, думаю…

А Хабанеров мне:

– Готовьсь!

Я взял ядро и только досылать его…

– Стой! – командует главный фельдмаршал. – Не спеши, мы прежде удалимся. Там лучше обзор.

Я стою, жду. Они все удалились. Потом смотрю – они платком махнули и в траве пропали. Там же нарочно для такого случая был оборудован очень надёжный бункер – столетними дубами в шесть накатов крышу укрепили. Эх, думаю, им хорошо, а меня за Отечество как? В клочья, что ли? Но присяга есть присяга. Беру фугас и досылаю. После беру запальник, тырц…