– Понятия не имею, – пожал плечами Макнери.

Он больше прислушивался к собственному организму, чем к рассказу Мурманского, и по некоторым признакам постепенно приходил к убеждению о том, что в скором времени будет запросто глотать технический спирт, как это делал командир транспортника Т-24СДР.

– Да о чем угодно, только не о нас, апатит-твою-хибины! – воскликнул Мурманский. – Обсуждали виды на урожай, сетовали на то, что рыбы меньше стало, намеревались отправиться в поход за какие-то там холмы, болтали о погоде… Понимаете, Линс, создавалось такое впечатление, что они внезапно перестали видеть этих ученых. Но отнюдь, Линс! Всё они прекрасно видели! Ученые мои не раз пробовали вступать в беседу – и да, аборигены прерывали свои разговоры, вежливо выслушивали всякие объяснения насчет Межзвездного Союза, обитаемых миров, Дальразведки, поисков разумной жизни… Улыбались вежливо, шельмецы, глазки свои янтарные щурили… И возвращались к своим пересудам о погоде, детских проказах и кулинарных рецептах. И что ты с ними поделаешь? Не вытанцовывался контакт, хоть ты тресни! Плевать им было на нас и на Межзвездный Союз! – Мурманский чисто машинально сделал еще один глоток. – Как сейчас помню, сидит этот бородатенький, Петей его звали, и говорит своему коллеге, тоже бородатенькому: что-то, мол, не ладится у нас. По-моему, говорит, Луис, нам с тобой этот орешек не по зубам. Не для наших, мол, мозгов загадка. А я сижу, слушаю, и только спиртик им подливаю. Между прочим, – Мурманский покрутил своей посудой перед носом Макнери, – Пете подливаю именно в этот стакан, он у меня любимый, бессменный.

– Кто? Петя? – удивился капитан «Пузатика».

– Какой Петя? – оторопел Мурманский. – Стакан, Линс! Стакан любимый, я из него столько выпил, что и не сосчитать. Он у меня типа талисмана. Стакан-талисман! А Пете я его поставил, чтобы подбодрить парня.

– Извините, Яр, – смущенно сказал Макнери. – Я не так понял.

– Бывает, – улыбнулся командир транспортника. – Кстати, это, опять же, к вопросу о понимании. Да… Подливаю, значит, я им спиртик, но помогает мало. Вроде и спокойные такие ребята, но, видно, достала их ситуация по самое не могу. И что вы думаете, Линс? Той же ночью этот слегка вмазанный Петя взял боевой пульсатор и отправился к аборигенам, чтобы поговорить начистоту. Пальнул пару раз по неорганике, чтобы припугнуть – и вызвал-таки их на разговор. Он все это при мне рассказывал Луису, так что я в курсе.

– И что же они ему сказали? – полюбопытствовал Макнери.

– Он, этот Петя, только один вопрос им и задал: неужели, говорит, вам все равно, что сюда пожаловали гости с другой планеты? А ему в ответ всякая ерунда посыпалась. Я все это хорошо запомнил, у меня после употребления спирта память обостряется – будь здоров! Так вот, начали они нести какую-то хрень. Один абориген ответил, что после того, как наши ученые туда прилетели, зацвела какая-то «туболга». Я так понимаю, растение местное. Какая-нибудь местная кукуруза. Второй поведал, что каждую ночь, ровно в час скорбогрезы – это транслятор так выразился – наш транспортник находится точно под белой звездой… И ведь не шутили, пульсатора-то они уж точно испугались. А третья, женщина местная… Представляете, Линс, она тоже сказала, что, конечно же, ей не все равно. Мол, теперь ей понятны слова великого учителя о стуке в солнечный день. В общем, абсолютная нелепица. При чем тут наше появление, какое такое отношение к их кукурузе оно имеет? Никакой логики!