— Берут служители. В городе камней. Кроме них, никому нельзя. Ещё прислужники там ошиваются, но тем нужна только трава для старейшины. А никто иной туда по доброй воле больше и не пойдет.

— И это тоже меня пугает.

— Ладно, пуганый. Не вешай нос. Записка — не нож у горла. Ещё чаю?

— Давай. Костыль… делать-то мне что надо? Папаша прислал не чаи гонять…

— … а поесть. Тощий ты, одни мослы торчат. Возьми-ка пряник. Медовый, сам пёк…

— Костыль.

— Ешь-ешь. Рад, что тебе нравится.

И никакой он не сумасшедший.

Он — настоящий человек.

— … а я говорю: куда же тебя понесло, дурочка, ты подумай прежде, много у нас на деревне достойных мужчин… Не по нраву в нашей — так устроим тебе смотрины в соседних. Я, говорю, сама этим займусь, я всех там знаю. А она — нет, и ни в какую. Люблю, говорит. Жизнь он моя, говорит, и сердце. Или с ним, или в омут, топиться. А у него-то самого, её избранника, на голове шляпа — дырявая, сапоги какие-то остроносые, бубенцы к шляпным полям пришиты, с пчёлами своими он носится, как с детьми, нянчит их, холит, чуть ли не целует… Отец пытался её отговорить, да не смог: своевольная дочка, дикая, такая и из-под замка сбежала бы, если бы он её засадил, а он и засадил бы, кабы не мать, которая за любимую дочь всегда горой стояла. Поженились. Вся деревня со смеху ухахатывалась. Молодуха — и за старика вышла! За сумасшедшего!

— Белая. Костыль — не старик. Ему и сейчас-то только пятьдесят с небольшим.

— А, всё едино, дружочек. С головой у него не в порядке, это главное.

— Я бы так не сказал.

— Мал ты ещё, ребенок ещё… Вот вырастешь — поймёшь.

— Что?

— Что нельзя живность бессловесную любить, как человека. Неправильно это.

— Но жену-то свою он тоже любил…

— И вполовину не так сильно, как пчёл этих проклятущих. Звери они полезные, не скрою, мед от них, свечной воск… И яд для суставов полезен. Но как укусит, света белого невзвидишь, рука распухнет, будто бревно, судороги пойдут… А у кого и смерть случится — удушье. Ну, так вот. Поженились. Живут-живут, а детей всё нет. Стали наши поговаривать: порча. Стали…

— На ком?