— А ступни — это зачем?

— Полагаю, чтоб не сбежали с того света на этот.

— Дикари, — подытожил Колб и вдруг вскрикнул: — Ох, е-мое! — Сигарета догорела до фильтра и обожгла ему пальцы.

— Они в могилу и все оборудование, которое в офисе имелось, сбросили, — добавил Харднетт. — Удружили, короче.

— А как узнали?

— Там у них девчушка работала по связям с общественностью. Умудрилась сбежать.

— По связям с общественностью, говорите? — понимающе хмыкнул Колб.

Харднетт, давая понять, что понимает намек начштаба, улыбнулся:

— Ну да — с общественностью.

— И что решили?

— Еще не решили. Заседание Комиссии через десять дней.

— И все будет как всегда? — спросил Колб и поежился, будто от холода, хотя горячий пот по-прежнему заливал ему глаза.

Полковник не успел ответить — попавшей в мышеловку крысой заверещал анализатор.

— Ну и что там у нас? — первым полез к прибору начштаба.

Харднетт аккуратно оттеснил его плечом и, считав с дисплея результаты анализа, объявил:

— Это кровь Воленхейма.

— Точно? — зачем-то спросил Колб.

— Точнее не бывает. Группа крови — АБ. Резус-фактор — плюс. Мутация известного нам гена — плюс-минус. Полное совпадение с данными Курта Воленхейма. У Арнарди — группа Б и мутация плюс-плюс.

— Помните на память? — удивился Колб.

— Помню, — заверил Харднетт. — Я много чего помню. Даже свое имя.