Пропустив колкость мимо ушей, начальник штаба спросил:

— Выходит, это Арнарди замочил Воленхейма и спер раймондий?

— Все же напираете на то, что было убийство. Где тогда тело?

Колб опять проверил наличие кадыка, после чего выдал:

— А допустим, Арнарди его с собой забрал или закопал где-то.

— Ну, давайте допустим, — согласился Харднетт и стал рассуждать: — Допустим, убил. Допустим, забрал или там закопал. Допустим, табличку написал. Но вопрос все тот же: кто тогда пульт мортиры лапал?

— Черт, забыл! — Колб несколько раз стукнул себя по голове кулаком. — Мозги кипят. Не, ну а как иначе?

— Пока не знаю. Плохо, что связи нет. Пробили бы «пальчики» и определились бы: кто, за что и после кого хватался. Картина бы хоть немного прояснилась.

— Что поделать, — вздохнул Колб, — Долина Молчания мать ее за ногу!

Произнес он это так, будто лично был повинен в том, что Долина Молчания является Долиной Молчания.

— Вот то-то и оно, что Долина Молчания, — сказал Харднетт. — Поэтому с уверенностью могу сказать только одно: кровь, что обнаружена внутри вездехода, принадлежит Курту Воленхейму.

— Это что же у нас получается? Арнарди его не убивал, но кровь… Кровь — вот она. Значит, он его ранил?

— Все может быть. Может, Арнарди его ранил, а может, Воленхейм в носу ковырялся и сам себе там все расцарапал до крови.

— Столько кровищи из носа?

— Я для примера.

Начальник штаба какое-то время молчал, потом вдруг оживился, сполз вниз и начал изображать, как оно все, на его взгляд, могло случиться.

— Вот представьте, господин полковник. Идет между ними ругань. Воленхейм там, наверху, с винтовкой, Арнарди здесь, внизу, с «Вороном». Есть у него такой. Наградной. Ну и вот. Тот там, а этот тут. Расплевались и ну засаживать друг по другу.

— Мы ни одной гильзы формата СН не нашли, — напомнил Харднетт. — Тут кругом только семь шестьдесят два на пятьдесят один. Двести процентов — Арнарди из своего «Ворона» не стрелял.

— А может, он гильзы подобрал?

— Так тщательно прибрался? Это ночью-то и впопыхах?